с подушки - красные припухшие глаза плохо видели, перед глазами всё плыло. Собрав всю свою волю в кулак, она направилась к лохани, умыла заплаканное лицо, и вышла на подворье, давать распоряжения к приезду из казарм Асгрима.

Так минуло четыре дня. Хельга ходила на поля, бралась помогать разделывать принесённую охотниками пушнину, бережно отделяя шкурку от мяса, вела аккуратный подсчёт припасов - что пойдёт в закрома на зиму, что купцам на мену. И каждую ночь исправно поила мужа снадобьем, которое уже без лишних вопросов давала ей сердобольная знахарка. Однако Асгрим был не больно-то охоч до супружеских утех, ибо прибывал в своё поместье мрачный и угрюмый. Каждый раз, сидя за большим трапезным столом в окружении родственников он то и дело сообщал дурные вести - то на лошадей нападал мор, то пропадали латы и оружие, то воинские казармы займутся сильным пламенем, то иная напасть приключится.
- Нам третьего дня на сбор отправляться, а мы по хозяйству всё возимся, будто бабы хлопотливые! - стучал огромным кулаком по столу ярл. Хельге эти события тоже казались странными - словно-бы кто-то нарочно козни строил, пытаясь задержать ярлово войско...

Ещё Асгрима до белого коленья доводила внезапная и необъяснимая пропажа его счетовода Вермунда. С тех пор, как ярл стал на весь день отправляться в казармы, казначей будто в воду канул.
- Куда запропастился этот пёс, когда он мне так нужен?! - лютовал Асгрим, когда оставался наедине со своей женой в одрине, - видимо зря я этого смерда под своими сенями пригрел, уж больно много воли себе взял, собака!

Хельга, едва сдерживая дрожь в руках, в ответ на это лишь молча поила мужа снотворным.

На пятый вечер в большом зале было людно и шумно - вместе с ярлом в поместье прибыли его военачальники, кто - повидаться напоследок со своими жёнами и детьми, кто - попировать. Большой стол ломился от яств и хмельного эля, заезжие менестрели развлекали пирующих походными песнями, некоторые вои, уже изрядно надравшись, выплясывали с попавшимися под руку служанками. Асгрим весь вечер был тихим, понуро ел и пил из своего кубка, заботливо наполняемого женой. В самый разгар веселья ярл, не проронив ни слова, взял Хельгу за руку и повёл в покои - девушка едва успела прихватить полупустой кувшин с элем.

Зайдя в одрину, Асгрим не стал, как обычно, набрасываться на желанную девушку, а молча, и как-то подозрительно рассматривал Хельгу.
- Завтра с первыми лучами солнца я уеду от тебя, Хельга. Не знаю, как долго мы не увидимся, не знаю, вернусь ли я к тебе живой, - ровным холодным голосом проговорил ярл, - ты будешь тосковать по мне?
- Я уже тоскую по тебе, Асмунд! - как можно нежнее ответила девушка, - и я буду просить Одина не отнимать тебя у меня, ибо ты - вся моя жизнь.
- Тогда раздень меня, Хельга! - приказал Асмунд, - раздень меня, и будь мне сегодня покорна!

Твоё слово - закон для меня, благородный ярл! - чуть склонила голову девушка, - вот, испей холодного, а я пока всё сделаю...

Вопреки ожиданиям, протянутая рука Асмунда схватила не кувшин с бражкой, а спрятанную за спиной руку Хельги, в кулачке которой было припасённое снадобье.
- Что это? - спокойно, будто не удивившись, спросил ярл.

Лицо девушки побледнело, руки затряслись, в глазах появился дикий страх и растерянность.
- Травка это лекарская, чтобы тебе в дорогу спалось лучше... - попыталась выкрутиться Хельга.
- Тогда почему в тайне от меня её подсыпаешь? - допытывался Асгрим, - уж ни от этой ли травки я каждую ночь, будто глуздырь (младенец), во сне забывался?
- Асгрим, я...

Резкая сильная пощёчина прервала Хельгу на полуслове. Руки девушки непроизвольно разжались, выронив кувшин и рассыпав снадобье. От сильной боли Хельга обмякла и рухнула на пол, из глаз выступили слёзы.
- Обманывать меня вздумала, глупая ты девка? - схватил девушку за волосы Асгрим, - неужели ты не уразумела, что ты принадлежишь мне, и что только от меня зависит, будешь ли ты ходить под небом, или лежать в сырой земле!
- Асгрим, послушай, я не... - попыталась оправдаться Хельга.

За её словами последовала ещё одна пощёчина.
- Закрой пасть, потаскуха! Инга рассказала мне, как ты бежала в лес, едва спровадив меня за ворота! Ну что, поймала ты браконьера? Али он тебя на свой кол поймал? - покраснев от крика, Асгрим больно сдавил Хельге горло, перекрыв ей поток воздуха.
- Асгрим, пожалуйста, не нужно, - едва хрипела девушка, - я твоя жена, я люблю тебя...
- Я хочу, чтобы ты молила меня о пощаде! - рычал ей на ухо ярл, - ибо я убью тебя, как обычную волочайку.
- Смилуйся, Асгрим, смилуйся! Я буду тебе покорной! - пыталась выговорить едва дышащая девушка.

Эти слова неимоверно распалили разъярённого мужчину, и он стал с остервенением рвать на ней одежду, больно хватая за бёдра и оставляя на теле красные отметины.
- Я заставлю тебя уважать и подчиняться мне, Хельга! - с этими словами ярл резко развёл её ноги.

В это мгновение из большого зала послышались громкие крики, брань, женский вой, лязг металла. Глиняная посуда звонко билась об пол, в стены тяжело летели деревянные лавки и табуреты, временами слышался ни с чем не сравнимый звук разрубаемой плоти. Дети громко плакали, женщины о чём-то умоляли, мужчины бранились и кричали, то и дело издавая предсмертные хрипы и стоны.

Внезапно, дверь покоев распахнулась, громко стукнувшись о стену, и в комнату ворвались трое, по всему видимому, воины. Это были высокие крепкие мужчины, с ног до головы облачённые в латы, на головах у них красовались круглые шлемы с прорезями для глаз. В их руках были мечи и серикы.
- Ату его, батцы! - крикнул первый ворвавшийся воин, рукой указывая на Асгрима. Ярл всё ещё лежал на полу, подмяв под себя ошарашенную, до смерти перепуганную Хельгу. Но воинская выправка сделала своё дело, и ярл в одно мгновение ока подвёлся на ноги, отшвырнув Хельгу к стене - девушка больно ударилась головой о твёрдый камень.
- Кто такие, псы!? - сурово крикнул на них ярл.
- Здесь только один пёс, и ему уготована поистине пёсья смерть! - запальчиво вскрикнул один из воинов. С этими словами он занёс свою секиру и, один прыжок оказавшись перед Асгримом, попытался отрубить ему голову.

Ярл, не раз выходивший со смертельной схватки победителем, с готовностью увернулся, успев схватить нападавшего за руку, затем рванул его на себя, и что было духу, двинул ногой в живот. Воин, потеряв равновесие, попятился назад, однако добротные стальные латы верно послужили своему хозяину, оставив его невредимым - от такого удара рёбра ломались, будто сухие ветки.

На место первого тут же рванули остальные двое, осаждая ярла, и норовя отрубить ему руку или вспороть живот. Асмунд, дико рыча, отбивался от нападавших длинным тяжёлым бронзовым подсвечником, принимая удары меча и секиры, и отводя их в сторону. Хельга отползла в самый дальний угол, и с ужасом наблюдая за происходящим. Она старалась затаить дыхание, будто от этого станет незаметной для разбойников. Скованная страхом, она даже не пыталась убежать, хотя сидела в углу возле раскрытого сквозняком