Литературный салон любовницы Сталина
строчки литературного текста. Эта история широко известна. «Сталин принял решение о том, что автором «Тихого Дона» должен стать зачатый у станка молодой писатель, сын бедной крестьянки и двух сормовских рабочих», — известный анекдот тех времен.
Автором «Тихого Дона» был Фёдор Дмитриевич Крюков. Он учился с Петром Громославским (тестем М. А. Шолохова) в одной гимназии. Они даже дружили на почве интереса к литературе. В Первую мировую войну Крюков служил в санитарном отряде и написал ряд очерков из быта военного госпиталя и военных санитаров, которые в переработанном виде вошли в «Тихий Дон».
Он был один из создателей Партии народных социалистов. Статский советник. Депутат Первой государственной Думы. Заведующий отделом литературы и искусства журнала «Русское богатство» (редактор В. Г. Короленко). В гражданскую войну он стал один из идеологов Белого движения и был руководителем идеологической работы в армии Деникина.
После разгрома армии Деникина попал в плен и был расстрелян. Федор Крюков является прообразом Фёдора Ковынёва — одного из героев книги А. И. Солженицына «Красное колесо».
Петр Громославский, тесть Шолохова, вообще фигура примечательная. У Петра Громославского в руках оказался Глазуновский архив Федора Крюкова. Крюков понимал, что руководитель армии Деникина такого уровня как он не расстрелян быть не может. Поэтому он передал своему школьному другу свой литературный архив на хранение до лучших времен. Которые, как он считал, скоро наступят.
Петр Яковлевич Громославский в советское время стал редактором газеты. Редактор партийной газеты, а других тогда не было — это высокий государственный пост, который предполагал и большую ответственность, но и большое влияние. Просто редактор региональной газеты был важным госчиновником на региональном уровне.
Редакторам тогда было запрещено заниматься литературной деятельностью. А он был в душе литератор. И потому писал литературные тексты. Но под своими тестами он подписывал своего зятя, Михаила Шолохова. И, пользуясь своим влиянием, продвигал этих текстов публикацию. Так появился литературный поручик Киже — писатель Михаил Александрович Шолохов. Впрочем, определенный вклад в написание «Тихого Дона» Шолохов все-таки сделал.
Крюков свой роман писал, естественно, в старой орфографии. Шолохов переписал его в орфографии новой, достаточно аккуратно, но кое-где следы старой орфографии остались. В частности, были случаи ошибочного прочтения слов, записанных по старой орфографии. К примеру, слово «серая» («серая», 2-я буква — «ять»), Шолохов воспроизвел как в «сырая» (перепутал «ять» с «ы»).
Так Михаил Шолохов попал в литературную тусовку того времени. А почти сразу стал любовником Евгении Фейгенберг. И показал ей текст «Тихого Дона».
«Тихий Дон» по своим литературным характеристикам был последним великим романом русской литературы 19 века. Он был проникнут антисоветским пафосом, а потому опубликованным в СССР, конечно же, быть не мог.
Но Евгения Соломоновна попросила Сталина опубликовать роман. Назначив в качестве автора своего любовника Шолохова. Один из белогвардейских главарей в те годы опубликован быть не мог. Поэтому, в случае публикации, все равно пришлось бы искать автора рабочее-крестьянского происхождения. Тем более что и автор «Тихого Дона», и Шолохов были донскими казаками.
Теперь другой литературный анекдот о другом многолетнем любовнике Евгении Фейгенберг.
Буденного спрашивают:
— Вам нравится Бабель?
— Так то смотря — какая бабель, — отвечает легендарный командарм, хИтро усмехаясь в усы.
Если «Тихим Доном» Крюкова закончилась русская литература 19 века, с «Конармии» Исаака Бабель началась русская литература века 20-го.
Во время гражданской войны существовала легендарная 1-ая конная Армия. Ее командовал не менее легендарный человек — Семен Михайлович Буденный. А в качестве младшего офицера в этом воинском соединении, сформированном из людей и животных, служил Исаак Бабель. Окопную правду об этой службе, которую он описал в виде рассказов, в дальнейшем стали называть общим названием «Конармия».
Но дело не в том, что он описал. Дело в том, как он описал. В его тексте каждая фраза сама по себе являлась литературным произведением. Так появилась русская литература 20 века, лаконичная, точная, выразительная. А описательный роман, как форма, отошел на второй план.
Буденному анекдот о нем и Бабеле пересказали, и он очень обиделся. В связи с этим он даже написал статью в журнале «Октябрь» (№3 за 1924 г.). Название заметки было явно навеяно этим анекдотом. Художественное полотно Буденного, которым Семен Михайлович приобщился к искусству и литературе, называлось «Бабизм Бабеля из «Красной нови» («Красная новь» — это журнал, в котором была опубликована бабелевская «Конармия»).
Буденный был возмущен тем, что «художественно-публицистический журнал, с ответственным редактором-коммунистом во главе» разрешил «дегенерату от литературы» Бабелю «оплевывать слюной классовой ненависти» 1-ю Конную Красную Армию, являющуюся «величайшим орудием классовой борьбы». Не берусь комментировать «дегенерату» и «оплевывать слюной», но, все равно, это было круто.
По команде Евгении Соломоновны от неминуемого расстрела ее любовника тогда спас А. М. Горький. «Товарищ Буденный любит извне украшать не только своих бойцов, но и лошадей. Бабель же украсил бойцов его изнутри и, на мой взгляд, лучше, правдивее, чем Гоголь запорожцев» — писал Горький в газете «Правда». То, что Гоголь запорожцев именно украсил — утверждение спорное. Но к Горькому опубликованному в «Правде» не прислушаться было нельзя. В той же статье в «Правде» Алексей Максимович так же рекомендовал начинающему литератору Семену Буденному «Не судить о литературе с высоты своего коня».
Поэтому Бабеля тогда не расстреляли. А расстреляли гораздо позже. И он успел написать «Одесские рассказы».
А Буденный, будучи старым солдатом, может быть и не знал слов любви. Но написанное в газете «Правда» он понял. Потому что тогда эта газета была органом. И не просто органом, а органом партии. И несогласие с этим органом неизбежно порождало контакт и с другими органами того же механизма. Контакт, которого прославленный маршал, по всей видимости, старался избежать. Поэтому вопрос был закрыт.
Говорят, ей было свойственно легкомыслие, а её любимым танцем был фокстрот. Но, без Суламифь Соломоновны Фейгенберг, женщины безнравственной, да будет ей земля пухом, не было бы Олеши, Катаева, Ильфа, Петрова, Шолохова, Булгакова, Кольцова… Впрочем, как и Сергея Эйзенштейна или Леонида Утесова. Даже исследователя Арктики О. Ю. Шмидта, и того бы не было.
Она прожила короткую жизнь, всего 34 года. Потом Сталин ее убил. Не совладал со своим инстинктом убийцы-маньяка, я думаю. Приводятся и какие-то разумные причины этого убийства, но какие тут могут разумные причины?
После ее смерти ее литературное окружение было достаточно быстро уничтожено. Все почти. Но ведь они были! Их рукописи не сгорели!
Скачать Java книгуАвтором «Тихого Дона» был Фёдор Дмитриевич Крюков. Он учился с Петром Громославским (тестем М. А. Шолохова) в одной гимназии. Они даже дружили на почве интереса к литературе. В Первую мировую войну Крюков служил в санитарном отряде и написал ряд очерков из быта военного госпиталя и военных санитаров, которые в переработанном виде вошли в «Тихий Дон».
Он был один из создателей Партии народных социалистов. Статский советник. Депутат Первой государственной Думы. Заведующий отделом литературы и искусства журнала «Русское богатство» (редактор В. Г. Короленко). В гражданскую войну он стал один из идеологов Белого движения и был руководителем идеологической работы в армии Деникина.
После разгрома армии Деникина попал в плен и был расстрелян. Федор Крюков является прообразом Фёдора Ковынёва — одного из героев книги А. И. Солженицына «Красное колесо».
Петр Громославский, тесть Шолохова, вообще фигура примечательная. У Петра Громославского в руках оказался Глазуновский архив Федора Крюкова. Крюков понимал, что руководитель армии Деникина такого уровня как он не расстрелян быть не может. Поэтому он передал своему школьному другу свой литературный архив на хранение до лучших времен. Которые, как он считал, скоро наступят.
Петр Яковлевич Громославский в советское время стал редактором газеты. Редактор партийной газеты, а других тогда не было — это высокий государственный пост, который предполагал и большую ответственность, но и большое влияние. Просто редактор региональной газеты был важным госчиновником на региональном уровне.
Редакторам тогда было запрещено заниматься литературной деятельностью. А он был в душе литератор. И потому писал литературные тексты. Но под своими тестами он подписывал своего зятя, Михаила Шолохова. И, пользуясь своим влиянием, продвигал этих текстов публикацию. Так появился литературный поручик Киже — писатель Михаил Александрович Шолохов. Впрочем, определенный вклад в написание «Тихого Дона» Шолохов все-таки сделал.
Крюков свой роман писал, естественно, в старой орфографии. Шолохов переписал его в орфографии новой, достаточно аккуратно, но кое-где следы старой орфографии остались. В частности, были случаи ошибочного прочтения слов, записанных по старой орфографии. К примеру, слово «серая» («серая», 2-я буква — «ять»), Шолохов воспроизвел как в «сырая» (перепутал «ять» с «ы»).
Так Михаил Шолохов попал в литературную тусовку того времени. А почти сразу стал любовником Евгении Фейгенберг. И показал ей текст «Тихого Дона».
«Тихий Дон» по своим литературным характеристикам был последним великим романом русской литературы 19 века. Он был проникнут антисоветским пафосом, а потому опубликованным в СССР, конечно же, быть не мог.
Но Евгения Соломоновна попросила Сталина опубликовать роман. Назначив в качестве автора своего любовника Шолохова. Один из белогвардейских главарей в те годы опубликован быть не мог. Поэтому, в случае публикации, все равно пришлось бы искать автора рабочее-крестьянского происхождения. Тем более что и автор «Тихого Дона», и Шолохов были донскими казаками.
Теперь другой литературный анекдот о другом многолетнем любовнике Евгении Фейгенберг.
Буденного спрашивают:
— Вам нравится Бабель?
— Так то смотря — какая бабель, — отвечает легендарный командарм, хИтро усмехаясь в усы.
Если «Тихим Доном» Крюкова закончилась русская литература 19 века, с «Конармии» Исаака Бабель началась русская литература века 20-го.
Во время гражданской войны существовала легендарная 1-ая конная Армия. Ее командовал не менее легендарный человек — Семен Михайлович Буденный. А в качестве младшего офицера в этом воинском соединении, сформированном из людей и животных, служил Исаак Бабель. Окопную правду об этой службе, которую он описал в виде рассказов, в дальнейшем стали называть общим названием «Конармия».
Но дело не в том, что он описал. Дело в том, как он описал. В его тексте каждая фраза сама по себе являлась литературным произведением. Так появилась русская литература 20 века, лаконичная, точная, выразительная. А описательный роман, как форма, отошел на второй план.
Буденному анекдот о нем и Бабеле пересказали, и он очень обиделся. В связи с этим он даже написал статью в журнале «Октябрь» (№3 за 1924 г.). Название заметки было явно навеяно этим анекдотом. Художественное полотно Буденного, которым Семен Михайлович приобщился к искусству и литературе, называлось «Бабизм Бабеля из «Красной нови» («Красная новь» — это журнал, в котором была опубликована бабелевская «Конармия»).
Буденный был возмущен тем, что «художественно-публицистический журнал, с ответственным редактором-коммунистом во главе» разрешил «дегенерату от литературы» Бабелю «оплевывать слюной классовой ненависти» 1-ю Конную Красную Армию, являющуюся «величайшим орудием классовой борьбы». Не берусь комментировать «дегенерату» и «оплевывать слюной», но, все равно, это было круто.
По команде Евгении Соломоновны от неминуемого расстрела ее любовника тогда спас А. М. Горький. «Товарищ Буденный любит извне украшать не только своих бойцов, но и лошадей. Бабель же украсил бойцов его изнутри и, на мой взгляд, лучше, правдивее, чем Гоголь запорожцев» — писал Горький в газете «Правда». То, что Гоголь запорожцев именно украсил — утверждение спорное. Но к Горькому опубликованному в «Правде» не прислушаться было нельзя. В той же статье в «Правде» Алексей Максимович так же рекомендовал начинающему литератору Семену Буденному «Не судить о литературе с высоты своего коня».
Поэтому Бабеля тогда не расстреляли. А расстреляли гораздо позже. И он успел написать «Одесские рассказы».
А Буденный, будучи старым солдатом, может быть и не знал слов любви. Но написанное в газете «Правда» он понял. Потому что тогда эта газета была органом. И не просто органом, а органом партии. И несогласие с этим органом неизбежно порождало контакт и с другими органами того же механизма. Контакт, которого прославленный маршал, по всей видимости, старался избежать. Поэтому вопрос был закрыт.
Говорят, ей было свойственно легкомыслие, а её любимым танцем был фокстрот. Но, без Суламифь Соломоновны Фейгенберг, женщины безнравственной, да будет ей земля пухом, не было бы Олеши, Катаева, Ильфа, Петрова, Шолохова, Булгакова, Кольцова… Впрочем, как и Сергея Эйзенштейна или Леонида Утесова. Даже исследователя Арктики О. Ю. Шмидта, и того бы не было.
Она прожила короткую жизнь, всего 34 года. Потом Сталин ее убил. Не совладал со своим инстинктом убийцы-маньяка, я думаю. Приводятся и какие-то разумные причины этого убийства, но какие тут могут разумные причины?
После ее смерти ее литературное окружение было достаточно быстро уничтожено. Все почти. Но ведь они были! Их рукописи не сгорели!
»Креативы
»Матерный раздел