лежи себе тихонечко, да силы копи, - да лови момент благоприятный... А так... Только снова выбилась из сил. Запыхалась, взмокла. Я даже руку убрал с её головы, а то задохнётся ещё лицом в подушке, да кляпом во рту.

Правда, когда я вставил в неё уже два пальца, она снова аж вся взбеленилась. Но я настойчиво и безжалостно задрачивал мамину попку пальцами, уже в общем-то, и не обращая внимания на её трепыхания. Постепенно, погружаясь всё глубже в маму и ускоряя темп.

Я готов был биться об заклад, что предстоящий анальный секс у мамы будет первым. Не то, чтобы я был знаток в этом деле. Городок у нас небольшой. Девчонки наши, конечно, были охочи до этого дела. И после дискотеки по выходным всегда легко уламывались на секс в парке. Но до разнообразия стеснительные какие-то были, или может, марку держали. На минет хрен уговоришь, а не то, что в попу дать. Но мама до того была узкой и неподатливой, что тут и моих скудных познаний с лихвой хватало, чтоб понять, мамин анус ещё девственен. Не знаю, почему, но осознание этого распыляло меня ещё более..

Мама опять замотала попкой, когда ещё раз раздвинул её ягодицы и смачно и густо харкнул прямо в её анус. Я ухватил её обеими руками за бёдра. Мама мелко затряслась, жалобно замычала. Головка моего члена, твёрдая и напряжённая, мягко упёрлась в мамино очко. Давил я осторожно, из всех сил сдерживаясь, чтобы не ухнуть разом, одним ударом, до самого конца. Было очень туго и скоро мне уже приходилось прилагать определённые усилия, чтобы побороть сопротивление маминой попки.

Медленно, очень медленно, преодолевая это сопротивление, я вторгался в запретную территорию. Прошло минуты три, не меньше, прежде чем мои бёдра упёрлись в мамины ягодицы. На какое-то время я так замер, давая и себе и маме привыкнуть к новым для нас обоих ощущениям.

Мама буквально изгибалась подо мной в спираль, мотая из стороны в сторону головой по подушке. А я балдел... Мой член был в плотном жарком плену пульсирующего маминого ануса. Мне даже показалось, что я теперь никогда не смогу вытащить свой член из неё, - до того там мне было узко и тесно. Так же медленно я вышел. И снова также медленно стал входить, наслаждаясь каждым мигом происходящего. Да, кайф был невероятный. Тем более, если учесть, что я первый раз в жизни пялил женщину в задницу.

Наверное, через десяток таких медленных качков бёдрами верх-вниз мамина попка всё-таки поддалась мне, растягиваясь под моими проникновениями и уже принимала меня в себя гораздо более податливо и без прежнего сопротивления. Скорее всего, ещё потому, что и мама, наконец, сочла за лучшее расслабиться и смириться с происходящем. Напряжённая, как струна, в первые минуты нашей «анальной любви», теперь она лежала подо мной обмякшая и покорная. И только тихо поскуливала в кляп, когда я снова до упора натягивал её на своё член.
Уверившись, что сопротивления больше не будет, я отпустил мамины бёдра и улёгся на неё сверху, прямо на её связанные руки, блаженствуя от ощущения покорного женского тела подо мной, принимавшего уже безропотно меня в себя.

Я вдыхал аромат её волос, снова ласкал её плечи поцелуями. Чем не любовная идиллия? Ну... Если забыть про кляп во рту и связанные за спиной руки.

Я равномерно и осторожно двигал бёдрами, мягко насаживая мамину попку на свой поршень и лишь в самом конце, прилагал некоторые усилия, так сказать дожимал до полного проникновения, с силой вжимаясь бёдрами в мамины ягодицы и только еле слышный мамин жалобный стон говорил мне, что я достиг самого её предела.

Всё таки, конечно, я не сдержался и маме пришлось пережить несколько, по всей видимости, не самых приятных секунд, когда я уже отдавшись урагану оргазма, стал долбить маму резкими глубокими размашистыми ударами, всей силой своего тела вдавливая маму в старый, пронзительно скрипучий диван, вливая в её прямую кишку обильные порции спермы. Но к её чести стоит добавить, теперь мама всё выдержала уже даже и не пикнув, стоически перенеся буквальный разгром своей попки.

Я отвалился в сторону, приходя в себя после оргазма, шумно дыша и не в силах вообще ни о чём думать. Разве, что только о том, какие чудеса способно творить с мужчиной женское тело..

Я даже о том, что мама так и лежит связанная и то вспомнил минут через пятнадцать, не раньше. Чувствуя вполне заслуженные укоры совести я вытащил кляп из её рта и развязал руки. И, не мог не заметить, что на её глазах опять блестят слёзы. И снова ни слова. Ни я ей, ни она мне..

Вправду, сказать, просить снова прощения у неё даже у меня теперь язык не поворачивался. Это вообще как. - попросить у мамы прощения за то, что силком трахнул её в задницу? Хм... Предел наглости, есть даже у меня.

У мамы, видимо, тоже не было особого желания о чём-то сейчас разговаривать. Она повернулась ко мне спиной и молча лежала, натянув на себя одеяло, и опять, по-моему, тихонечко не слышно плакала.

Потом она села на постели. Я молча тоже привстал на локте и накрыл её худенькое плечико рукой. Она вздрогнула всем телом.
- Ты куда?

Вместо ответа она подёрнула плечом, словно, пытаясь сбросить мою руку.
- Мне подмыться надо... - её голос был еле слышен, - Пусти..

Я отпустил её. Она завернулась в одеяло, подобрала ошмётки своих трусиков и майки и пошатываясь на цыпочках посеменила в дери.

Я лежал, уставившись в потолок. На душе было беспокойно. Нет, меньше всего сейчас мне хотелось оставлять её одну. Кто её знает?

Глубокая ночь уже. Дом не большой. В тесноте, да не в обиде, по пяти комнатам, кто на полу, кто как, в общем, вперемежку, - дрыхло, храпело, после свадебной гулянки человек 20, не меньше. Двоюродные, троюродные мои дяди, тёти и прочее. Я же говорю, семья у нас крепкая, дружная.

Штормило меня изрядно. На ногах еле держался, - всё-таки не отставал вчера от взрослых мужиков. Кое-как, ступая меж спящими телами в проходных комнатах, я выбрался из дома на крыльцо. В темноте, мама в одеяле, белела, будто привидение. Я догнал её уже самой бани. Мама поскользнулась, я просто хотел поддержать по локоть...
- Не трогай меня!!

.. и получил звонкую болезненную пощёчину. Я аж замер. Вот те раз. Это был первый раз в моей жизни, когда она подняла на меня руку. А через миг и второй. Из глаз аж сыпанули искры, - её маленький кулачок угодил прямо в переносицу. И ещё раз уже другую щёку обожгло от новой звонкой увесистой пощёчины.
- УблЮЮЮдок!!, - шипела мама, - Сволочь!! Мразь!! ГАД!! Пидорас!! Тварь!

Ого! В жизни бы не подумал, что мама может знать, а тем более употреблять ТАКИЕ слова. Её глаза были самой яростью и злобой! В полнейшей истерике она молотила меня куда придётся.

Я так и оторопел. Попытался ставить блоки, так она буквально вцепилась в меня своим маникюром, оставляя на руках глубокие борозды царапин. Я схватил её за руку и она тут же остервенело впилась в мою руку зубами.

Досталось мне, короче, по полной. Пока мама напоследок не лягнула больно-пребольно меня хорошенько ногой в коленную чашечку и не убежала в баню.

Мне потребовалось какое-то время, чтобы