крупная ниша с двумя бассейнами, в которых уже нежилась приглашенная знать. Чуть дальше, у правой стены, в нишах заканчивали стелить шерстяные коврики и циновки, кто-то замаливал у лампадок прегрешения или просил о покровительстве высших сил. Несмотря на то, что ритуал не начался, пары уже активно (но в рамках приличий) ласкались, некоторые девушки, почти не стесняясь, терлись юбками о члены партнеров, пока еще прикрытые тканью.

Людей скопилось много. Большая часть - в цветах высшей дворцовой знати, мужчины не снимали плащей, а женщины - платьев. Впрочем, уже отсюда я мог разглядеть, что многие уже возбуждены - обострившиеся соски женщин и девушек прекрасно мог увидеть каждый, да и явные бугры в определенных местах выдавали мужчин. Действо обслуживали храмовые рабыни, на которых были лишь украшения да сандалии на шпильках, любимые дворцовыми модницами.

/Минойское женское платье имело настолько глубокий вырез, что тот не скрывал грудь, а поддерживал её снизу. Что касается шпилек, то это маловероятно. /

Рабы же в этом дворце были музыкантами (и, подозреваю, уборщиками) и окружили статую Амейи, Богини-со-Змеями, закрывая проход в запретные для простых прихожан помещения. На возвышениях стояли курильницы, источавшие сладковатый дым куриама - наркотической смолы, раздражавшей меня ещё с Закроса. Высшей Жрицы пока не было видно и посетители наркучивали себя сами.

Одна из девушек, пеласга с волосами цвета воронова крыла и маленькой, юношеской грудью, не дождалась начала церемонии. Покачиваясь на ногах в такт ритуальным мелодиям, она, не особо скрываясь, терлась попкой о разеже/термин для партнера/ сзади. Юбка и фартук её были задраны, обнажив стройные загорелые ноги, но скрывая промежность, в которой действовала её рука. В разных концах зала происходило подобное - меня уже невзначай задевали девушки своими телами, обдавая жарким дыханием.

Самое удивительное было в происходящем то, что никто не возмущался. Мужья, как в тумане, качали руками под звуки барабана и протяжной трубы, не обращая внимания на то, как чьи-то жадные пальцы и губы ласкали их жен. Жрицы с ледяным спокойствием готовили церемонию, поддразнивая прихожан, а то и прихожанок, гладя их по губам и соскам. Аромат возбужденных тел начал пробиваться сквозь дым от куриама.

Внезапно музыка смолкла и зал замер.

Из прохода вышла Высшая жрица, облаченная лишь в воздух и серебро, сопровождаемая сзади сонмом жриц, покорно склонивших головы. Её тело, не понравившееся бы Богине (слишком стройная в груди и тылу), было покрыто черным рисунком, изображающим змею. В руках она несла два факела, олицетворявших солнце и луну.
Зал начал падать ниц и я упал вместе со всеми. В тишине было слышно её шаги.
Она подошла к парочке, стоявшей у ближайшей колонны, без факелов, отдав их кому-то из свиты. Молча жрица отодвинула девушку и во все той же звенящей тишине парой движений обнажила сначала парня - мускулистого молодого минойца, а затем, после пары движений рукой - головку его члена. В тишине же она (весьма показательно) провела по ней своим небольшим, но широким язычком.

Тотчас же грянула музыка и начался ритуал. Под чарующие молитвенные песни собравшиеся в храме жители Дворца так быстро избавились от одежды и без лишних слов сплелись в единое целое, как будто были бы пришедшими с долгого плавания рыбаками. Я же был повален на циновку очаровательной высокой кидонкой, судя по украшениям - посвященной Храма Богини-матери.

Она уже избавилась от одежды и просто села своим очаровательно округлым тылом на моё лицо. Я без лишних слов пустил свой язык в её пещерку, уже влажную и пахнувшую женщиной. На моём же члене крепко сомкнулись губы, начавшие гулять вверх и вниз. Пытаясь предотвратить качки тыла передо мной вверх и вниз я схватил её за соски отличн, крепкие, как зрелые вишни. Ответом мне был приглушенный стон.

Эта игра надоела нам одновременно. Она при моей помощи развернулась и села на член. Я переместился в сидячее положение, чтобы губами ласкать ей плечи и губы, толчками не забывая сотрясать юное тело. Вскоре я почувствовал мелкие зубки на губе и был вынужден отступить, услышав:
- Комралла. Зови меня так, незнакомец.

Я лишь усмехнулся и снова притянул её к себе, ощутив на спине острые коготки, причиняющие мне лёгкую и оттого неожиданно приятную боль. Комралла неплохо двигала женскими мышцами, сжимая их на выходе так, что мне приходилось её приподнимать силой. Она в ответ только заливалась звонким смехом и потом - впрочем, как и многие девушки в зале.

Вокруг сплелось множество тел, причем настолько близко к нам, что я, откинувшись на спину, приземлился на нежное плечо какой-то метиски, между ног которой терракотовым членом орудовала стоящая на четвереньках и неистово сношаемая сзади минойка, чьи кудри совершенно закрыли для меня лицо и тело, оставив для взора только очаровательный тыл, вздымавшийся каждый раз, когда её разеже в плаще ювелира таранил её плоть.

Заглянув за плечо Комраллы, я обнаружил незабвенную Младшую, расположившуюся бочком ко мне и принявшую в себя сразу три члена, по каждому на дырочку. Она что-то неразборчиво мычала, но гулявших в ней стволов это ничуть не замедляло. Правда, один из минойцев оставил её попку, увлекаемый обнаженной женщиной в возрасте, но его место сразу занял тот, чью головку она облизывала мгновение назад.

Упав назад, снова на девушку, я увлек за собой Комраллу, чем вызвал рядом с собой протяжный женский поцелуй. Попытавшись присоединиться, я был сначала отвергнут, но вскоре принят, что повлекло за собой такое переплетение языков, что мое тело вынуждено было замедлить толчки. Я ощутил на языке вкус вина, фруктов и какой-то разгоряченной девушки.
- Ау! - вдруг взвизгнула Комралла после еще десятка толчков, оторвавшись от губ девушки - Аау! - я замедлился, но она лишь вцепилась в меня, прошипев: - Ещё...

Я перевернулся, положил её на спину, закинув стройные ноги жрицы себе на плечи. Наклонился вперед, приблизившись к широко распахнутым глазам и начал двигаться. Сначала медленно - жрица даже успела нахмуриться, но затем ускорился, женского сока на члене становилось все больше, крики - все громче, мышцы, обхватывавшие мой ствол, начали содрогаться, а по спине начали гулять ноготки
- ААААА... аааау! - содрогалась Комралла - Давай своего стража сюда, я покажу тебе...

Но так быстро заканчивать я не собирался. Поставив жрицу на ноги, я притянул по полу к себе метиску, подождал, пока она оближет член и все так же, не поднимая с пола, развернул, ударив девушкой соседа слева, испытывавшего анус своей скулящей партнерши. Раздвинув девушке ноги, я увидел сидящую на её лице неугомонную Комраллу, раздвинувшую морщинистые смуглые лепестки так, чтобы девушка снизу насладилась сладкими каплями нектара.

Жрица не стояла в стороне от удовольствия, но парня, с которого все началось, бросила и наслаждалась язычком минойки, расположившейся ко мне свой тощей попкой, покрытой блестящей пленкой чего-то липкого и не до конца засохшего. Такие же характерные подтёки были