она в коридоре мило «ворковала» с наставником, в его спальне, на невысоком ложе, широко раскинув голые, белые бедра, томилась училка Надежда Альбертовна. Ей все было прекрасно слышно.

И теперь, когда отвергнутая, юная пианистка плелась по омытому весенним дождем городу, в компании своего сопливого Вени, училка с упоением ездила по сусалам маэстро, сдувала с носа прилипшие волосы, и клялась, что никогда не простит ему того, что он затеял соблазнить малолетнюю конкурсантку.

- И как ты такими корявыми пальцами на рояле играешь?- выдохшаяся покорно лежала она потом на его плече, вглядываясь в его ладони. - У настоящих пианистов руки белые, ухоженные с длинными, тонкими пальцами. А у тебя, как решетки оконные.

- Я не пальцами играю, дура. Душой... Слушай, уйми ты эту свою пианистку от греха. А то раздухарилась девка не на шутку. Думал в коридоре на меня наброситься.

В последствие Надежда Альбертовна нашла Анжелу, "по доброму", попросила не ходить больше к репетитору, грозила, в противном случае, все рассказать ее родителям: небывало чутким критику и педагогу.

Не понимая своими глупыми мозгами, что искра уже упала в сухой валежник, и она, то есть училка озабоченная, своими неуклюжими донкихотовскими маневрами лишь раздувает костер.

И были у Анжелы две подружки по законченной музыкальной школе: Настя и Лиза. Им наша героиня доверяла все свои тайны. Вот и теперь не удержалась и разболтала им, что обзавелась очень пожилым, но гениальным приятелем – пианистом, который играет на клавишах самым невероятным образом, вдохновляясь от женщин.

А она вот никак не может его вдохновить, а потому он и не играет для нее свой божественно- прекрасный «Собачий вальс».

- Дура, ты дура, Анжелка,- так прямо и сказала прагматичная Лиза.- Ты ведь у нас самая красивая в школе была, все это знают. Машины дежурили у школы - мужики караулили лишь бы тебя увидеть... А помнишь того бедного ананиста, что в парке промышлял?

Он думал, что напугает нас своим членом, а ты ему его чуть не оторвала. Хрупкая девочка, утонченная натура, талантливая пианистка. Вот тебе и пианистка. Помнишь, как он орал?!

Все мужское население на тебя слетается, Анжела, Веник твой, так от любви просто сбрендил. А тут какой-то вонючий дедуган. Не вдохновляется ли он, видите ли! Да пошли ты его с вальсом этим. И пусть вальсирует плавно. Или, знаешь что? А ты накрасься, трусики не надевай и иди к нему. Увидишь, что будет!

- Нет, девчонки,- тут что-то другое,- вздохнула романтичная Настя, мечтательно подперла щечку кулачком, и устремила отстраненный взгляд своих прекрасных голубых глаз куда-то в сторону горизонта. - Видимо не любит он ее. Нету чувства.

«Как же, Анжелка у нас самая красивая, а я тогда кто? - Злобно думала она, попутно размышляя как бы отомстить Лизке за это ее коварное мнение. – Это она назло мне говорит, чтоб нас с Анжелой поссорить. А сама думает, что это она самая красивая. А у самой нос картошкой».

-Ну, с чем теперь пришла?- Как-то словно обреченно спросил музыкант, когда снова увидел Анжелу у своей двери.

Она неопределенно дернула плечиками и глубоко, и очень искренне вздохнула.

- «Собачий вальс»?- Понимающе спросил маэстро.

Девочка охотно кивнула головой.

Пианист пустил хмурый, вороватый взгляд по лестничной площадке (как минимум в двух квартирах, изнывая от любопытства, изнутри липли к дверям ненавистные ему бабули -соседки, взяв музыканта в прицел глазка), схватив за руку, вовлек юную гостью за порог и захлопнул дверь.

- Иди в комнату, я счас приду,- прохрипел он,- ковыляя на кухню. Там, нащупав чайник, он выдул из него чуть не всю воду. Остатками смочил затылок.

Анжела же осмотрелась в комнате и подивилась порядку, царящему там. Звуки, так часто несущиеся из этого гнезда разврата, как-то слабо сочетались с чистотой .

Откуда же было знать молодой визитерше, что маэстро учредил эдакий своеобразный график дежурств по квартире для своих поклонниц и учениц. И согласно этому графику они поочередно наводили марафет в «апартаментах» наставника, нередко делая это с энтузиазмом и вдохновением.

Среди прочего за этим занятием была замечена и темпераментная Надежда Альбертовна, натянув резиновые перчатки, она до скрипа отмыла оконные стекла, да при этом еще и покрикивала на помощниц, считая себя главной. И стекла теперь были такими чистыми, что казалось и нет их вовсе!

Ну что больше всего удивило Анжелу, так это фортепьяно: оно было выдвинуто чуть не на средину комнаты и использовалось, видимо, и как стойка бара.

На его верхней панели гнездились разноклиберные бутылки и стаканы.

«Боже мой, - думала Анжела, - осквернили бутылками инструмент, которому выпало счастье озвучивать музыку, исполняемую столь необычным образом».

Раньше, если девушке не изменяла память, он был придвинут к стене.

Гостья увлеклась и почему-то даже развеселилась.

- Ну и?!- Кто-то грозно спросил ее, столь неожиданно, что она вздрогнула.

Хозяин стоял супротив нее в своем халате и хмурил свои замечательные брови.

- Вам для вальса нужна женщина. Так вот я женщина,- с вызовом предложила Анжела свои условия, дрожащими пальчиками расстегнула редкий ряд своих пуговиц и распахнула на себе не то коротенькую блузку, не то платье, под которым не было белья.

В глазах у маэстро замелькали разноцветные звезды. И груди еще недоразвиты, и рубец кроток, и в то же время в теле этой совершенной, точеной девочки было уже что-то неуловимо бабье. Белое, плавное, знойное, показывающее, что она созрела для ебли, и ебля будет горячей.

Наставник едва успел поймать рукой - через карман - свой с ликованием вставший член и завести его за бедро.

Он стремительно выскочил на кухню. Затаился и молчал там минут пять:

- Дверь открыта,- наконец как-то очень грустно проговорил он. Он намекал, что гостье пора уходить.

- Я уйду, ну я вернусь,- пригрозила Анжела из коридора.- Советую вам хорошенько подготовиться. И примерьте вот это! - Она пустила по воздуху какую-то штуку, которая шмякнулась на пол посреди кухни.

- Что это?! - Ужаснулся пианист.

- Это ошейник нашего Буля. Булька умер в прошлом году, ошейник остался. Он будет вам впору.

Во дворе, откуда-то из кустов сирени, взволновав их густой цвет, да так, что посыпались капли дождя, на нее вывалилась шальная училка Надежда Альбертовна в задранной короткой юбке, впилась в прическу конкурентки:

- Извращенка сопливая, опять приперлась! – От налетчицы разило спиртным.

Подоспевший Венька сзади огрел Альбертовну скрипичным футляром. От неожиданности та ослабила хватку, и ребята убежали.

- Кто это?!- Каждый раз молодой человек сталкивался в этом дворе с чем-то непонятным, а потому перестал особо удивляться чему- либо.

- Так, дура одна.

- Фанатка что ли?

- Ага.

Анжеле почему-то было невыразимо тоскливо и одиноко.

- Слушай, Веник, айда ко мне ночевать. Мои на дачу свалили…

- Давай!- Лучезарно улыбнулся юноша, хватаясь за телефон. Сейчас только Ма предупрежу.

Наивный