— хотел было спросить Иван, всё ещё не веривший в чудесное превращение карги в смазливую бабёнку.


— Да не старуха я, Ванюша, не старуха. Сейчас ты мой истинный облик видишь. Только перед незнакомцами маскируюсь. А то, знаешь, мало ли кто тут по лесу шастает. А я — женщина порядочная и первому встречному на шею не бросаюсь, — она лукаво подмигнула царевичу. — Но ежели уж такой красавец, как ты, то почему бы не броситься? Ну, как? Попаришь меня, веничком?


Молодая Яга пронзительно посмотрела ему в глаза.


— Попарить, это конечно можно, — отвечал тут Иван: — Отчего бы... ээ... не попарить? Но вот что касается всего остального, то этого, Яга-красавица, у нас с вами быть никак не может, — Иван решительно развёл руками и присел в лохань, чтобы скрыть срам, всё ещё стоящий.

— Почему это ты мне отказываешь? — баба с подозрением прищурилась.


— Потому что есть у меня законная жена, — быстро отвечал Иван. — А я человек принципиальный.


— Ой, да все вы принципиальные, — отмахнулась Яга, присаживаясь на лавку: — А что ж у такого принципиального елда напряглась?


— То от мыслей о жене моей, — краснея, признался царевич, — вспомнил её...


— Любишь Василису, значит? — Яга будто изучала его. — Да ты не удивляйся, я ж всё-таки не простая баба, а Баба Яга. Мне кой-чего знать полагается. Так что ты, давай, не стой столбом, а веничком помахивай и потом в избу вертайся. Да и поговорим с тобой, потолкуем. И не робей, парень, не робей! Проверяла я тебя, — она улыбнулась кокетливо. — Ты устоял, не позарился на прелести мои. Значит, можно тебе довериться.


С этими словами она ушла. Иван кое-как сполоснулся, натянул одежду, да пошёл в избушку. Яга поджидала его.


— Садись, — она кивнула на лавку. — Давно я тебя жду, Ваня.


— Вы, меня? — удивился царевич. — Я ж, вроде, мигом.


— Да не о том я, — она поморщилась. — Я к тому, что много годочков тебя ожидаю. Ты ведь к Кощею путь держишь?


Иван хотел ответить, но она опередила его.


— Знаю, Ваня, знаю. Мне ли не знать? — она ухмыльнулась. — У меня давно претензии к нему. Поквитаться охота. А самой, — она страдательно закрыла глаза, — не по силам мне, хрупкой женщине. Вот и нужен богатырь, вроде тебя. Я тебе путь укажу, совет дам, а ты за меня ему отомстишь. За мою поруганную честь.


Иван с удивлением смотрел на Ягу.


— Да-да, Ваня, — заметив его удивление, кивнула она. — Он ведь жениться обещал на мне, кобелина проклятый, — в голосе Яги послышались слёзы. Мне сто восемьдесят годочков исполнилось тогда, в самый свой цвет вошла. Похитил меня развратник бессмертный, жениться обещал... А я влюбилась, как... как дура-кикимора из местного болота. Честь девичью ему отдала. Хм, не я — первая, не я — последняя... У него каждый день новая наложница. — Яга окинула царевича изучающим взглядом и добавила: — Вот и Василису твою для того держит.


Иван с возмущением стукнул кулаком по столу так, что изба вздрогнула.


— Но-но! Попридержи свои эмоции, Ванюша! Василису он силой не возьмёт. Она кровей царских, не то, что я, горемычная... Кощею с её братьями, князьями Полянскими, отношения портить — себе вредить. Союз у него с ними супротив Горыныча. Вот он и держит её в темнице, к добровольному согласию склоняет.


— Где? Где мне его найти? Укажи дорогу, Яга! — воскликнул царевич, вскакивая.


— Погоди, Ваня! Сядь! — ведьма опять указала ему на лавку. — Ну, придёшь ты к нему и что?


— Как что?! — Иван с изумлением уставился на Ягу. — Дам в лобешник и дело с концом! — для наглядности он выставил громадный кулак.


— Ой, и дурак ты, Ваня, ой и дурак, — Яга покачала головой. — Ты что ж думаешь, скелет он доходящий? Вот всегда вы, люди, всё с ног на голову оборачиваете, про нас хрень всякую выдумываете. Меня старухой окрестили, дескать, сижу тут, добрых молодцев в печь засаживаю. Будто и делать мне больше нечего, — Яга скорчила недовольную гримасу. — Обидно даже! Да Кощей-то, Ваня, покрепче тебя, удальца, будет. И красавец, каких свет мало видал. Э, вот во хвранцузском королевстве лицедей такой есть, Аленом Делоном кличут. Сейчас-то он, конечно, поизносился, а вот в лучшие его годы — Кощей, ну, просто вылитый. Так что надо умеючи действовать, а не с дурной башки. А так, не ровён час, сам голову потеряешь.


— Это как же? — Иван выжидательно уставился на неё.


— Так, эээ... погоди, я подумаю, — Яга заходила взад-вперёд, то и дело хлопая себя по голове.


Через какое-то время молвила:


— Попробуем Лешего допытать, где смерть Кощеева спрятана, — она усмехнулась и кокетливо поправив складки юбки, призналась: — У меня свидание с ним сегодня. За ласки мои да прелести он всё выложит. А что он хоть что-то да знает, ты даже не сомневайся. Вон, — она кивнула в сторону тарелки, висящей на стене, — вчера в Сорокиных новостях сообщили, что он у нас самый умный в чаще: что, где и когда — всё знает. А Сорока не врёт. Уж поверь мне.


Тонкая кисть с наманикюренными золотом ногтями легла ему на плечо.


— Так что давай-ка, Иван царевич, полезай на полати, сиди тихо, точно мышь, и всё примечай. Я, сам понимаешь, в пылу страсти, могу и пропустить что-то. А ты всё, всё запомни, что Леший говорить будет.


Делать нечего, полез Иван на полати. Согнувшись в три погибели, забился в самую глубину, затаился. А Яга тем временем сняла платок с головы. Роскошные рыжие волосы шикарной гривой хлынули по плечам. Царевич аж чуть не вскочил от удивления: не ожидал он такой красоты от Бабы Яги.


Долго ли, коротко ли, изба закудахтала, заплясала, и на пороге появился мужик в тулупе. Мужик, как мужик — ничего особенного. Лысоват, полноват, невысок. На купца средней руки похож.


— Лешинька, голубчик мой, — стала ластиться к нему ведьма, прижимаясь пышной грудью.


— Кхм, — мужик, глядя на неё масляными глазками-пуговками, хлопнул её по пухлому заду, — погоди, тулупишко сниму.


— Снимай! Снимай, сердешный! — Яга помогла ему снять тулуп.


— Стой-ка, — Леший насторожился, строго взглянул на неё, принюхался: — А ты одна ли? Что-то мне, вроде, дух чужой в ноздри ударил.


— Ой, да... — Яга всплеснула руками, — парфюм новый у кикиморы купила, там, в столице, сказывают, все так пахнут. «Красная зоренька» называется. Вот, понюхай.


И она прижалась белой шеей к его носу.


Леший довольно заурчал и уткнул лицо в груди, выпиравшие из глубокого выреза блузки.


— Ох, и духмяная ты баба, Ягусенька! — признался он, обнимая её ниже спины.


— Погоди, — захихикала Яга, — а закусить-то как же? У меня уж стол накрыт. Щи и холодец твои любимые.


— Холодец с хреном? — уточнил Леший.


— С хреном, — Яга весело улыбалась, кокетливо сверкая глазами.


— Ну, не знаю, — Леший усмехнулся, — эх, кабы тебя с холодцом совместить можно было! — он громко заржал.


— Садись, садись, сладкий мой, — Яга подвела его к роскошному столу, усадила на лавку. — Вот, закуси с дороги. Небось, устал ты? А мне много твоей силы нужно! — она вновь захихикала, потряхивая грудями, которые едва ли не вываливались