член скользит между горячими губками. Уловив ритм, Джерри толкал свой член вниз, в то время как мать поднимала бедра вверх, и выдвигался, когда она опускалась. Они трахались! Марси и боялась, и ликовала, и смущалась, и дрожала с возрастающим наслаждением. Сын терзал ее влагалище, и вскоре у нее возникло то чувство, которое она никак не могла уловить во время секса с мужем. К ней подступало то, что она прежде не испытывала, когда ее трахали. Было и странно, и восхитительно, и хорошо, и приятно!


Женщина начала хрипеть со стоном. Она сдвинула халат сына, скользя под ним руками, чтобы схватить голые ягодицы. Ее собственная задница содрогалась от глубоких толчков, когда горячие яйца шлепались по ней.


Марси захотелось что-то сказать сыну, прошептать жаркие слова, но она чувствовала огромное наслаждение и могла только стонать и мягко вскрикивать, когда член пронзал ее.


Плотнее прижимаясь бедрами, она держалась за качающиеся ягодицы Джерри, положив пальцы между ними.


"ОООх…" – стонала мама.


"МММ!" – хрипел сын.


Медленно проникая в мать, Джерри входил и выходил полностью от раздутой головки до основания члена. Он никогда целиком не вынимал его. И как только показывалась головка – толкал его обратно, так медленно, что Марси казалось, будто она сходит с ума. Ей было трудно бороться с желанием быстро и резко насадиться на член и бешено запрыгать на нем вверх и вниз.


"Аххх!" – задыхалась она.


"Ооооммм!" – вторил ей Джерри.


Марси неумолимо захотелось крепко схватить задницу сына и протолкнуть его молодые руки вниз по бедрам, вскрикивая от непознанного ранее удовольствия. Она не могла поверить в те чувства, которые испытывала. Не могла поверить, что в ней двигается сын, что он трахает ее. Это, должно быть, сон, говорила она себе. Но эти чувства были так реальны…


И даже если бы это был сон, то он не был бы похож ни на один, который она видела. Ей никогда не снились эротические сны. Никогда.


Медленное совокупление безумно заводило, но Марси все еще ничего не сделала, чтобы увеличить скорость. Она боялась, боялась своих собственных откликов, боялась, что сын осудит ее, подумает о ней плохо. Однако чувство во влагалище – во всем теле – заставляло ее издавать безумные крики неизведанного ранее наслаждения. Ее напряженный клитор был готов разорваться как спелый виноград. Марси текла, и чувствовала свои соки, стекающие по сыновнему члену внутрь ее бедер.


Ее попка ходила вверх и вниз, встречая плавное проникновение. Издавая стоны и обнимая сына, она, не открывая глаз, повернула голову на бок, тяжело дыша. Ее губы были раскрыты. Поласкав ягодицы Джерри под халатом, погладив его спину, она снова спускалась вниз, чтобы, пройтись по внутренней стороне его бедер и вернуться на крепкую попку.


Марси хотела поднять ноги и крепко обхватить ими сына. Она хотела кричать и плакать, хотела, чтобы сын ударил ее, трахая быстро, жестко и глубоко, грубо тиская нежные губы, шлепал по воспаленному клитору. Она не знала, что Джерри делает своими руками, но мечтала, чтобы они находились на ее теле, держали попку, сжимали круглые ягодицы, в то время как он бешено трахал ее.


Страстные стоны сорвались с губ Марси, когда ее киска начала сокращаться. Женщина задвигалась немного быстрее, усердно помогая члену, почти как в замедленной съемке. Она почувствовала приближающийся оргазм и пыталась остановить его. И чем сильнее она старалась не кончить, тем приятнее были ее ощущения. Марси мягко вскрикнула, и Джерри издал хныкающий звук.


Она понимала, что сын тоже близок к финалу и может спустить в нее. Но ничего другого им не оставалось.


Мать закусила нижнюю губу, чтобы остановить вырывающийся крик, когда стенки влагалища горячо и влажно сжали член. Спазмы были сильнее, чем любой оргазм испытываемый ею ранее. Яйца стукались о ее попку, а киска натягивалась на член своими бархатными стенками.


Вздрагивая, сын почти кусал материнский сосок.


"Охххх!" – простонала Марси. Даже несмотря на сильные сокращения ее пещерки, она почувствовала, как сын спускает в нее обжигающее семя. Экстаз накатывал волна за волной, а пальцы, наконец, вцепились в голую задницу Джерри, удерживая его глубоко внутри.


Извержения все продолжались и продолжались, и она удивлялась, когда же прекратится поток этой горячей жидкости.


Но все закончилось.


Джерри упал на нее, тяжело дыша, изредка вздрагивая.


Марси расслабила хватку на его заднице, широко раскинув ноги. Она глубоко вздохнула, и почувствовала, как смущение переполняет ее, заставляя краснеть. Пара слез скатилась по щекам. Она не знала, почему у нее в глазах были слезы. Если это не были слезы стыда, тогда это были слезы от оргазма. Никогда прежде она не ощущала такую силу, такое наслаждение.


Через мгновение член Джерри выскользнул из ее влагалища на кровать. Марси быстро взглянула на него перед тем, как сын запахнул халат. Член был влажный, мягкий, с несколькими прядями кудрявых волос. Его яйца, казалось, висели очень низко, гораздо ниже, чем у молодого мальчика, как ей казалось. Он был влажен от соков, и Марси ощутила комок в горле, когда увидела это.


Джерри ничего не сказал, повернулся к ней спиной и вышел из комнаты, не спеша, как если бы ждал, что она позовет его назад. После того, как он ушел, Марси свернулась в клубок, прижав колени к груди, чувствуя, как сперма сына вытекает из киски, и стала тихо плакать.


После случившегося она пыталась избегать сына несколько дней, но это было невозможно. Джерри не покидал дома, и почти везде, где была мать, появлялся и он, откровенно ее разглядывая. Когда бы Марси не обернулась, она ловила на себе мальчишеский взгляд прежде, чем сын успевал отворачиваться. Переполненная смущением, она пыталась проанализировать то, что произошло. Пыталась понять, почему она допустила секс с сыном. Почему Джерри вообще захотел ее трахнуть? Трахнуть свою мать. Но ответов не находила. К тому же, ее удивляла собственная реакция на его приставания.


Все последующие дни она одевалась так, чтобы скрыть свое тело, не желая провоцировать эрекцию у сына. Однако это не помогало. Она постоянно замечала его стоящий член, и гадала, мастурбирует ли он, вспоминая, как трахал ее. Первый раз в своей жизни Марси думала о сексе почти весь день и всю ночь. Для нее это было в новинку. В голове постоянно крутились мысли о "твердом хуе" и "влажной пизде", о том, как член сына двигался во влагалище. И к своему ужасу, она мысленно употребляла такие непозволительные для себя слова, как "пизда", "ебаться", "хуй"... Однако, даже чувствуя смущение и стыд за содеянное, Марси особенно не терзала себя.


Сьюзан стала звонить ей часто. Раньше она никогда не звонила без повода. И если делала это, то только лишь для того, чтобы сообщить, когда заедет за Джерри.


"Я не знаю, что со мной произошло" – говорила Сьюзан, позвонив в очередной раз. "Я понимаю, мне не следовало плакаться тебе в жилетку".


"Не волнуйся об этом, Сьюзан" – произнесла Марси. "Я прекрасно понимаю, через