- Я не кончила.


- Люд, ты не охренела? А кто только что кончал?


- Это не в счёт. Это же не им.


Она подвигала попой, указывая на выползающий потихоньку член.


- Ах, так! Тогда договаривайся с ним сама. Как договоритесь, так и делайте, что хотите.


И я глумливо пропел ей песенку про что хошь.


Это баба, хочет-не хочет, всегда может дать. А мужику передышка нужна. Не, бывалоча и по паре раз, не вытаскивая, делал. Так это настроение должно быть, азарт, кураж. А так... Как уж получится. Пусть беседуют.


Людка слезла с меня, взяла в ручку опавшее хозяйство, сморщенное, мокрое, в слизи. Вытерла его платочком. Благо сейчас этих разовых платочков развелось - страсть божья. И сухих, и влажных, и с ароматом. Как и презервативов. Раньше были по две копейки, качеством не уступающие наждачке. И платочков не было. Точнее, были тряпочные. Подтёрлась, а выкидывать жалко: денег стоит. Вот и таскали девочки, девушки, женщины, бинтики в сумочке на всякий случай. Так вот протёрла Людка разовым платочком уснувшего героя и принялась его будить. Зря она так. надо бы дать ему немного вздремнуть. Да видать приспичило бабёнке, вот и старается. То ли она слова какие заветные знала, то ли интонацию правильную нашла, только через некоторое время павший герой зашевелился. Я потянулся рукой проверить, правда ли это, и тут же получил по ней шлепок: Не твоё - не трогай! Занятый рот не смог произнести что-то членораздельное, но я понял, что Людка возмущается. лежать безучастно было скучно.


Людка стояла на коленках, наискосок ко мне и её попа была в пределах досягаемости. Протяни руку и достанешь. Что я и сделал. Она подвинулась поближе, правильно поняв мои намерения. Палец, раздвигая губы, скользнул во внутрь. Её выделения и моя сперма создали смазочный коктейль. Палец легко скользил, попадал внутрь, ласкал клитор. Людка, постанывая от удовольствия, двигала попой. Дамский угодник налился кровью и перестал помещаться во рту. И Людка, презрев ласки пальцев, переместилась на меня, точно попав чем надо куда надо. Вздохнула со всхлипом и начала раскачиваться. А я лежал, наслаждаясь видом природы. Облачка на небе беленькие. Ага, точно белогривые лошадки. Птички поют. Под задницей в траве какая-то мелюзга шныряет, удивляется: куда это солнышко запропастилось и что это за белая хрень вторглась в их мир. Хорошо хоть не кусачие. А Людка уже не сдерживала эмоции, вскрикивала. Ага, мне только не хватало на эти звуки сюда всю деревню собрать. Ладно, если мужики придут.


Пусть сама с ним и и разбирается. А если набегут бабы? Я же не сдюжу. Обошлось. Людка, всхлипнув, ойкнув, мякнув, упала мне на грудь. Кончила, значит. Только зря она торопилась. Мне теперь, раз сумела поднять павшего бойца, до конца ещё ой-ёй-ёй сколько. Людка тоже этопоняла. Полежала, чувствуя в себе твёрдый предмет, задвигалась, ещё не поднимаясь, не принимая сидячего положения. А потом села и устроила скачки. И вдругорядь упала мне на грудь. А я всё не могу даже приблизиться к окончанию процесса. Уже и приятного мало, скорее бы разрядку получить. И Людка устала, больше не хочет, наелась. А переедать вредно, это вам любой врач докажет как дважды два. И что мне теперь? Так и ходить, пока упадёт?


Людка подтёрлась, помогла вытереться мне, с сожалением поглядела на всё ещё боеспособного бойца, сладко чмокнула его в головку.


- Ну я правда не могу. У меня уже там больно всё.


- Да я понимаю.


- Давай попозжей.


- Когда? Скоро твой муж с работы приедет.


- Да я найду момент. И мы скоренько... Ага?


Кивнул головой, соглашаясь. А что оставалось делать?


- Ну и ладушки. Я побежала. Мне ещё сварить что-нибудь надо.


Чуть ли не в вприпрыжку поскакала к дому, только платье развевается.


Вечером, под каким-то предлогом заскочив ко мне, оставив соседа дома смотреть футбол, от чего его можно было оторвать только отключением электричества, Людка стояла на диване раком, выставив попку и принимала все мои два десятка сантиметров в свою пипочку.