мужчина не может жениться...

Огласка ТАКОЙ тайны произвёла на Томочку впечатление. Молодая женщина, с недавних пор познавшая прелести супружеского ложа, сочувствовала взрослому мужику, вынужденному, из-за абсурдного недуга, вековать в одиночестве.

— А врачи что? — спросила она с участием.

— Врачи говорят разное. Чаще: «Со временем, пройдёт»... У них есть разномыслие. Но, в одном эскулапы едины — нужны определённые усилия, — здесь старший физрук как бы запнулся, и Борик успел вставить:

— Массаж. Этого... Того самого...

— Массаж? — Томочка чуть отодвинулась.

— Советовали, — продолжил Борис Петрович несколько бодрее, — для формирования прогресса ходить на индивидуальные процедуры. Так сказать — акцептировать информацию интимного назначения. Понимаешь, о чём я?

— Нет. Не понимаю.

— Всё верно! Откуда такому юному созданию знать эти дурацкие уловки медицины!? — воскликнул Борик. — Пояснить?

— Да.

— Что бы вернуть мужскую потенцию, кроме лекарств, применяются внешние раздражители. Такие, как: фотографии, журналы, фильмы...

— Фотографии, журналы?..

— И фильмы, — напомнил Борик.

— О чём?

— О том самом...

— А, вы, пробовали познакомиться с женщиной, которая... (здесь случилась долгая пауза, Томочка подбирала нужное слово), которая... по дружески, помогла бы... преодолеть недуг? — девушка завершила предложение с облегчённым выдохом.

— Ты имеешь в виду любовные ласки? — резво отреагировал Борик. — Это идеальный вариант! Эрогенные зоны мужчины, если их массируют женские руки (даже по-дружески, без притязаний на большее), реагируют живее всего! Но, где в мои годы, да ещё с такими проблемами, найти подобную умницу?
— Вы ещё не старый...

— Скоро сорок, — соврал Борик, прибавляя себе, пяток лет.

— Сорок. Это много.

— Вот! И я об этом...

В сложном разговоре наступила пауза. Томочка о чём-то напряжённо думала.

Уловив шаткость момента, когда качели удачи из верхней точки могли устремиться в ненужную сторону, Борис Петрович опередил Борика, применив обходной манёвр:

— Что-то я разоткровенничался. Забудьте!... Только никому...

— Никогда! — горячо заверила Томочка.

— Вот и славно! Пора спать, малышка. Как говорится: « Пост сдал! — Пост принял!» Отдыхай.

— Я не устала. Можно ещё побуду... с вами?

— Конечно, сиди! — умело сглаживал неловкость ситуации Борис Петрович. — Стихи прочитать?

— Да!

Теперь обольщению содействовал Пастернак:

После строф:

«... На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.

И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал... »

Томочка нашла ладонь старшего физрука и решительным движением перенесла на своё колено. Течение стиха прервалось. Сохраняя спокойную интонацию, Борис Петрович спросил:

— Думаешь, стоит попробовать?

Кивнула ли девушка, или нет — в темноте разглядишь ли? Но прохладные пальчики придержали мужскую ладонь и Томочка сама, САМА! дозволяла гладить свои ножки! Она милосердно соглашалась помогать больному.

Сигнал был принят. Теперь широкая пятерня Борика гуляла четь ниже, чуть выше дозволенного, перемещалась на соседнюю ногу девушки и возвращалась обратно...

Минут через пять, Борис Петрович прервал его «бессмысленное» занятие.

— Ну, как? — спросила Томочка незнакомым голосом.

— Да, никак! Вот проверь! — быстрым хватом Борик нашёл женскую ладошку и положил к своему стыдному месту.

Опаснейший момент! Непредсказуемый! К нему Борик готовился загодя. Перед приходом укрепил «малыша» эластичным бинтом к ноге.

Девичья ручка отдёрнулась, но успела определить — дядя не лжёт...

— Убедилась?

— Да...

— Сволочь! Тварь неблагодарная! Ноль движения!... Я глажу ТАКИЕ ножки! А он!... Немощь ненужная! — разносил Моего «малыша», Борик, соображая: «Не переборщить бы!»

В итоге сообщил:

— Волнение, от прикасания к тебе, проняло не по-детски! Похоже (ладонь Борика вернулась на округлость женских коленей), есть в этом теле, что может помочь...

Хамоватый Борик говорил не так гладко, как Борис Петрович. Но Томочка уже не была столь внимательна, чтобы заметить разницу.

— Правда?

— Конечно, правда! Мы ведь друзья? А другу, который помогает своему другу, друг не может врать. Иначе это не друг!

«О, как завернул! — констатировал Борис Петрович. — Путано, но — конкретно! Мол, сейчас: или разбегаемся, или продолжаем!»

— Давайте ещё раз попробуем, сказала Томочка.

Сработало!!!

Теперь уже Я «гуляю» между бёдер, глажу снизу упругую ляжку.

— Следи, будет ли шевеление, — командую растерявшейся от такой прыти глупышке.

— Как это, следить? — спрашивает Томочка на выдохе.

— Положи ладошку туда, где она уже была. Шевельнётся — скажешь...

Положила. Осторожно, едва касаясь.

— Чувствуешь?

— Нет...

— Жми сильнее, Не бойся.

Прижала. Член напрягся, растягивая эластичный жгут.

— Изменения есть?

— Вроде нет...

— А так? — моя ладонь легла поверх футболки на холмик женской груди (второй опасный рубеж). Томочка слегка дёрнулась, но Я вовремя оставил её колени и успел задержать девичью ладошку на ширинке: — Что-нибудь происходит?..

— Кажется... Немного есть...

— Кажется, или на самом деле? Помни эту сволочь!... Пусть просыпается... Так его! Так!

Я отпустил женскую руку, которая теперь САМА упиралась в Малыша!

Твердеющий сосок, выдавал женские переживания.

— Шевельнулся! — сухим шёпотом сообщила Томочка.

Ещё бы! «малыш» давно требовал равноправного участия.

Тут рассудительный Борис Петрович перехватил ход общения:

— Спасибо, милая! Хоть надежда появилась. Иди. Отдыхай...

Едва шаги физручки затихли, Борик повертел у виска Бориса Петровича пальцем, а Я вывернул плавки, сорвал путы и ласково погладил изнывающего от тупой боли яйца — Потерпите, друзья!... Через пару дней вы получите всё, что так желаете!... Никогда вас не обманывал, и вы меня не подводили...

... Днём, проводя соревнования среди малышей, Томочка смотрелась великолепно! Любуясь молодой спортсменкой, «троица» умилялась, ЧЕМ будет обладать. А несколько быстрых взглядов зелёных глазок в «больное» место старшего физрука распаляли эти фантазии до известной онанистам приятности...

... Во второй вечер Борис Петрович пришёл на смену Томочки минут за двадцать к окончанию её дежурства. Девушка подвинулась, освобождая пространство и без того широкой скамьи. Место, где она только что сидела, ещё хранило тепло юной попки...

По чёрному небу меж звёзд скользила малая искорка. В верхах сосен гулял зелёный шум.

— Спутник пролетел, — сообщил Борис Петрович.

— Ага...

Помолчали...

Томочка сказала:

— Мне нравится, как вы стихи читаете...

— Хочешь послушать ещё?

Спросить хотелось про иное, но для таких слов время ещё не наступило. И «Демон» Михаила Юрьевича стал прокладывать к этому вопросу скрытную тропинку...

— Однако, — спохватился Борис Петрович, окончив очередной стих поэмы, — твоему дежурству край.

— Если вам не трудно, продолжайте...

Проверенная