Он вежливо поздоровался, задал несколько дежурных вопросов и растворился в толпе у касс. Сережка не смотрел на него, но я буквально кожей чувствовала, как он напрягся.

Вечером у нас снова был секс — на этот раз Сережка захотел видеть мое лицо. Он усадил меня верхом на себя, крепко держал за талию и сам двигал бедрами, не сводя с меня глаз. На этот раз приподнялись уже оба уголка его рта, но больше он мне ничего не говорил.

Спали мы снова вместе...

И так продолжалось целый месяц...

В начале следующего месяца к нам приехал врач из интерната.

Он не верил своим глазам, несколько раз звонил своему руководству, бросал на нас с Сережкой подозрительные взгляды, но сын смотрел на него и улыбался спокойной улыбкой, демонстрировал отличное владение кухонной утварью, мыл руки, сам одевался и раздевался...

— Как вам это удалось? — спросил доктор шепотом, отведя меня в кухню. — Как вы добились таких результатов?

Я натянуто улыбнулась:

— Любовью и лаской, — а у самой внутри все сжалось — а ну, как он догадается!

Но врач улыбнулся мне в ответ и понимающе качнул головой:

— А лекарства принимаете?

— Конечно.

— Может, правду говорят — дома и стены лечат? — он передернул плечами и отпустил мою руку, когда в дверях кухни появилась фигура сына.

Врач вежливо попрощался со мной и с Сережкой, протиснулся в прихожую, и через пару минут его шаги зазвучали в подъезде...

А в начале мая во дворе, где мы гуляли утром и вечером, мы встретили Сережкину школьную подружку Леночку.

Я ее не сразу узнала. Потому что распознать в этом неопределенной масти чудище с глазами, подведенными так густо, что угадать их цвет было невозможно, с губами цвета шелковицы, в платье, больше похожем на футболку с чужого плеча, в разноцветных гетрах поверх армейских ботинок, с колечками во всех мыслимых и немыслимых местах Леночку — девочку-принцессу с золотыми локонами и удивленно распахнутыми синими глазами — было совсем непросто.

Она сидела на скамейке у нашего подъезда, закинув одну ногу на сиденье и демонстрируя прохожим свои черные трусики, и курила, держа сигарету между пальцами с ногтями, выкрашенными черным лаком. Когда мы вышли на улицу, она выбросила сигарету, торопливо поднялась, поправив платье и воровато выдохнув дым в сторону, и улыбнулась, обнажив сверкающие белизной зубки:

— Тетя Оля!

Я несколько секунд всматривалась в ее лицо, инстинктивно задвинув Сережку себе за спину, когда он вдруг издал радостный вопль и, чуть не сбив меня с ног, кинулся ей на шею.

Я облегченно выдохнула. Наконец-то... наконец-то он оставит меня в покое! Наша связь, хоть и давала положительные результаты в плане его лечения, меня тяготила. Мне все чаще казалось, что окружающие знают или, по крайней мере, догадываются о том, что происходит между нами, поэтому я старалась не выходить из дому без особой надобности, перестала общаться с немногочисленными подругами и даже со свекровью, которая меня иногда навещала и поддерживала, пока сын был в интернате...

Лена обхватила локоть Сережки и, весело щебеча, повела его в сторону детской площадки.

Я шла следом за ними в паре шагов и слышала лишь обрывки их разговора. Кажется, Лена рассказывала ему о своей учебе в университете.

Потом они сели на низкую лавочку лицом ко мне, она достала откуда-то огромный смартфон и стала водить пальчиком по экрану. Сережка же смотрел на нее и смущенно улыбался, буквально пожирая ее глазами.
Это просто замечательно — в его жизни появилась другая женщина! И я теперь смогу спать спокойно!..

— Леночка, Сережа, я пойду в магазин, а вы пока посидите здесь, — сказала я, наверное, веселее, чем следовало, потому что Сережка вдруг нахмурился и окинул меня полным злости взглядом. Или мне только так показалось?

— Да-да, тетя Оля, конечно, — Лена подняла голову от телефона и улыбнулась ослепительной улыбкой...

По супермаркету я бродила в задумчивости, рассеянно забрасывая в корзину какие-то продукты, как вдруг:

— Ольга Ивановна, — я почти наехала на него, остановив тележку буквально в паре миллиметров от его ноги.

— Павел Романович, — улыбнулась я, внезапно вспомнив имя нашего врача из поликлиники.

— Какая удача, что я вас встретил, — он улыбнулся мне в ответ так, будто действительно это была большая удача и будто он действительно был рад этой встрече. — Я звонил вам вчера.

— Извините, я, кажется, забыла зарядить телефон, — смутилась я.

Забыла, как же! Сережка разбил его об стену, потому что он начал звонить, когда мы занимались сексом, и я попыталась ответить.

— Ничего страшного, — он чуть кивнул. — Как себя чувствует Сережа?

— Спасибо, намного лучше, — ответила я и как бы ненароком посмотрела ему в глаза. И покраснела до самых ушей.

Он обошел вокруг моей тележки и якобы случайно положил руку на мое запястье. Я сделала вид, что не заметила этого.

— Позвольте, я помогу вам, — тихо с придыханием проговорил он.

— Да, — так же тихо, а, может, даже еще тише ответила я.

И мы медленно побрели вдоль стеллажей с товарами, не говоря друг другу ни слова.

На кассе он расплатился и за меня, и за себя и предложил зайти к нему на чашечку чая.

Я улыбнулась и вежливо отказалась:

— У меня Сережка во дворе один гуляет, — вздохнула я.

— В таком случае, — он нежно взял меня за руку, — мой телефон у вас есть. Звоните, мы договоримся о встрече. А живу я совсем недалеко, вон в том доме, — он указал на высотку через дорогу.

Я кивнула, поблагодарила его за помощь и направилась обратно во двор.

Лена и Сережка по-прежнему сидели на лавочке возле детской площадки, но теперь девушка молчала, а сын смотрел в другую сторону.

— Тетя Оля! — воскликнула Лена, едва я приблизилась к ним.

Сережка поднял на меня глаза, и я прочитала в них злость и досаду. Я не выдержала его взгляд.

— Тетя Оля, давайте я вам помогу, — Лена буквально вырвала у меня из рук пакет с покупками и, безбожно виляя попой, направилась к нашему подъезду.

Сережка встал, наблюдая за ней с каким-то странным выражением, отбросил мою руку, которую я протянула, чтобы взять его под локоть, и тоже двинулся к дому. Я поплелась за ним.

Той же вереницей мы поднялись на наш этаж, я открыла дверь квартиры и впустила их. Сережка быстро сбросил ботинки и сразу пошел в свою комнату. Лена помогла мне разобрать покупки, и я отправила ее к нему, сославшись на необходимость приготовить обед.

Когда она ушла, я села за стол и обхватила голову руками. Вот так — из-за одной фифы в отцовской футболке мой сын больше не хочет со мной разговаривать...

Просидела я так довольно долго, затем встала, достала из холодильника кастрюлю с супом и поставила на плиту. Интересно, чем они там занимаются?

Мое воображение уже рисовало картины того, как Сережка лежит на кровати, а Лена, сверкая голой попой, танцует на его достоинстве, как сын блаженно улыбается и нежно поглаживает ее бедра и живот. Или как он сидит на стуле возле стола, а она сидит у него на руках, и они целуются. Со стороны кажется, что это просто поцелуи, но на