— Думаю, вам надо выпить и потрахаться.

— Надо сказать, психотерапевт вы действительно неплохой...

— Ленка, ну что ты как маленькая! Давай еще посидим! Смотри, и закуска еще осталась!

— Нет, девочки, не хочу больше, я домой... устала...

Сегодня пятница, да еще и пришла неплохая зарплата, с премией, и коллеги предложили отметить это, а заодно и конец невмочь тяжелой рабочей недели в кафе. Лена согласилась лишь с условием прогуляться до места пешком.

Погода... шептала! Посреди суровой зимы вдруг случилась оттепель. Небо, правда, было низким и серым, и снежинки второй день танцевали не очень стройный хоровод, под ногами было сыровато, но зато можно было сбросить ненавистные тяжелые шубы, накинуть пуховичок полегче и трикотажную шапку, а уж про варежки и вовсе позабыть.

Вычищенные тротуары были довольно скользкими, и девчонки, пока шли, успели не по одному разу поскользнуться, поиграть в снежки и порядком изваляться в снегу. Так что на пороге выбранного ими заведения они появились взлохмаченными, растрепанными и чересчур веселыми, чем привлекли внимание охранника.

— Молодой человек, все в порядке! — мило улыбнувшись, сказала ему Аня, успевшая раньше других причесаться и привести себя в порядок.

Уселись за выбранный столик, и вот — вожделенное меню в руках! По традиции, заказали курицу с картохой, на закуску — салат из морепродуктов, нарезки из фруктов, бекона и красной рыбы, лимончик, сок и... да, да, какой русский не любит стрессоснимающей водки?

Алкоголь приятно расслабил душу и тело, и разговоры потекли рекой. Шеф, коллеги, общие знакомые, дети, мужья — под раздачу попали все и икали, наверное, не по одному разу.

Марина и Таня уже пошли танцевать, Аня, как всегда, удалилась на перекур, Аленка без конца травила пошлые анекдоты, коих она знала в безмерном количестве. Слушающие задорно смеялись... только Лену ничего не радовало. Рабочая неделя вымотала все силы, да и настроения не было. А пойти на пирушку она согласилась всего лишь за компанию.

Сбежав от коллег, Лена с облегчением вышла на улицу. Стемнело. И падающие снежинки в свете фонарей были похожи на искорки, летящие от взмаха волшебной палочки феи. «Вот явилась бы сюда и натрахтибидохала бы мне счастья» — с сарказмом подумала Лена, но закончить мысль не успела. За спиной она услышала звук притормозившего авто.

— Добрый вечер, прелестное создание, которое не боится гулять по ночам! — голос был приятным и даже как будто знакомым. Лена обернулась, чтобы посмотреть на смельчака-водителя, и остолбенела. Тот тоже не мог отвести от нее взгляда.

— Сомов, ты следишь за мной? — возмущенным тоном спросила она, и тут же добавила: «Ах да, я наверно много на себя беру. Попробую угадать... ты вышел на «охоту»?!

— Котенок, неужели ты... ты мне снишься? — почти выдохнул Антон.

— Сомов, вот только не надо разыгрывать несчастного, говорить, что ты несказанно рад меня видеть, что ты скучал, тосковал, — поддевала его Лена. А что она должна была говорить после того, как сама его отшила, как ей казалось, раз и навсегда?

— Малышка, ты даже не представляешь, как я скучал... я... меня тоска одолела... я...

Лена не дослушала, развернулась и стала неспешно удаляться от машины. Сердце готово было выпрыгнуть из груди от радости... Ведь сколько, сколько раз после разрыва она думала о нем, мечтала вновь оказаться рядом с ним, в его «лапах», ощутить пряный вкус этих мягких, бесконечно нежных пухлых губ, раствориться в нем и существовать только там, где он будет прикасаться.

«Я хочу его... о, нет, я не должна... но... это влечение нельзя контролировать...

... ооооо, физиология... это сущий демон, и сегодня этот демон меня точно погубит, если я стану думать не головой, а центром удовольствия...

... с другой стороны, как часто люди боятся признаться в том, что их друг к другу тянет... ведь жизнь — короткая цитата, и мы просто обязаны прочесть ее всю, не упустив ни одной буквы... »

Поразмышлять ей не дали — это же Сомов! — темно-вишневый «Форд» догнал Лену и преградил путь. Антон вышел из машины и предстал перед Леной с выражением лица побитой собаки.

— Леночка, давай поговорим, пожалуйста! Больше ни о чем не прошу... ну хочешь, я на колени встану? — и он наклонился, уже почти коснувшись одним коленом земли.

— Сомов, прекрати паясничать! — она подняла его за локоть. — Давай так сделаем — довезешь меня домой, ну и, может быть, удастся... поговорить... приятной беседы не обещаю!

— Согласен! — и он с легкостью и прытью мальчишки обежал машину и открыл дверцу перед женщиной, которую так жаждал увидеть.

Он ловил каждое ее движение, каждый вдох.

Сначала ехали молча. Каждый думал о своем. Сомов машинально положил руки на руль и так же машинально, почти ватными ногами, нажимал педали. Он был возбужден. Уже. Слишком. От одного ее присутствия. «Бл*ть, как у собаки Павлова: лампочка зажглась — слюни потекли», — ругнулся он про себя.

Лена молча корила себя за то, что согласилась сесть к нему в машину. Если б не алкоголь, она бы этого не допустила. Ах, если бы да кабы... теперь поздно каяться...

Ведь все было хорошо, вечер так беззаботно начался. Плохо только, что ЭТОТ ЧЕЛОВЕК теперь так близко: он сидит на соседнем кресле, и она ощущает его энергию даже на расстоянии, и ей это нравится; она вдыхает запах его одеколона — и это ей тоже нравится; она, оказывается... ждала его?!!! Вот это да! Вот это признание самой себе!

... долгие месяцы она боялась признаться себе в том, что скучает по этим черным лукавым глазам, по этому приятному голосу и — черт! — по его сильным и умелым рукам, которые, когда прикасались к ней, заставляли забывать обо всем и ощущать себя только в местах прикосновений.

На нее нахлынули воспоминания. «Пусть, пусть, пусть!!! Пусть он эгоист, пусть он слишком честолюбив, но — он умел заводить меня одним лишь голосом, а когда прикасался, словно проникал под кожу... господи, как это было сладко... полностью раствориться в нем... ведь в нем так уютно... он как будто все пространство занимал собою, своим биополем, мысли улетучивались, и было лишь удовольствие».

Антон первым нарушил тишину:

— Котенок, я готов выслушать твои претензии.

— В смысле?

— Твои претензии в мой адрес. Ты считаешь, что я тебя чем-то обидел или... я не умею красиво выражаться, ты же знаешь. Я что-то сделал не так?

— Оооо, Сомов, ты даже не представляешь, сколько всего «не так»! Мало того, что ты нескончаемый эгоист и живешь только ради себя, нимало не заботясь о других, в том числе и об окружающих тебя женщинах, так ты ещё правду не научился говорить в глаза! Убегаешь в кусты, поджав хвост как позорная собака! — Лена рассердилась, глаза блестели и, казалось, накипевшая ярость готова была выжечь все вокруг.

— Девочка, ты о чем? — Сомов не на шутку испугался и говорил тихо.

— Не придуривайся!

— Я действительно не понял, почему ты так решительно меня отшила, — сказал он и мягко остановил автомобиль.

— Ты... ты издеваешься? Ты за дуру меня принимаешь? — кричала Лена, не