скрестил ноги.

Я села рядом с ним:

— А иначе никак нельзя было?

Он покачал головой.

— И что мне теперь делать?

— Думать. Головой думать, а не тем, чем ты думала раньше.

— Они будут меня искать, — со вздохом согласилась я.

Он кивнул.

— И найдут Шурика...

Он снова кивнул.

— Надо вывести его из-под удара...

— Верно, но не только его.

— Да, и его папу...

— И его папу...

— А потом?

— Сейчас надо выиграть время. Ты же помнишь, у тебя свадьба через неделю.

— Конечно, помню, — с досадой кивнула я. — Только свадьбы не будет.

— Ну, это само собой. А ты не задумывалась, почему свадьба назначена именно на эту дату? Почему не раньше и не позже? Ведь обычно в ЗАГСе на раздумья дают месяц, а вам дали всего две недели.

— И почему же?

— Э, нет, детка, ответ на этот вопрос ты должна найти сама. Я тут так, мимо проезжал, решил тебя подвезти. И задать парочку правильных вопросов.

— И что же мне теперь делать?

— Поехали, — он поднялся, взял меня под руку и помог сесть на сиденье.

— Зачем вам это? — спросила я, когда он завел машину и поехал вперед.

— Какая тебе разница?

— Интересно, — я пожала плечами.

— Мне тоже, — улыбнулся он, резко вывернул руль вправо, и вокруг нас замелькали огни фар других автомобилей, проносившихся мимо на огромной скорости.

Потом мы остановились возле знакомого подъезда. Я вышла из машины, глядя вверх и пытаясь угадать, куда выходят окна его квартиры. А когда развернулась, чтобы поблагодарить незнакомца, его уже и след простыл.

Я поднялась на третий этаж, медленно подняла руку к звонку и застыла в нерешительности — может, стоит пересидеть где-то в другом месте? У какой-нибудь подруги? И поморщилась — подруги стали подругами только потому, что у нас появились деньги. Скажи я им, что у меня проблемы, они тут же испарятся, как испарились семь лет назад.

Тут щелкнул замок. Я отпрянула от открывшейся двери. На пороге стоял мужчина средних лет такого же огромного роста, как и Шурик, с голым торсом и в тренировочных штанах.

— Вы к кому? — спросил он сонно.

— А... Шурик дома? — спросила я, стараясь смотреть ему в лицо, а не отводить взгляд.

Он кивнул и посторонился, пропуская меня в квартиру.

— Шур, к тебе пришли, — крикнул он, почти оглушив меня, и протиснулся прямо по коридору.

— Яра? — Шурик выглянул из кухни и сначала попытался нахмуриться, но вместо этого расплылся в улыбке. — Я знал, что ты там надолго не задержишься.

— Саша, — я кинулась ему на шею и разрыдалась.

Он подхватил меня на руки и отнес в комнату, где уложил на диван, сел рядом и долго-долго пытался меня успокоить, лишь слегка поглаживая по спине.

— Что случилось, Яра? — спросил он, когда небо за окном уже начало светлеть.

Я всхлипнула еще пару раз, потом села лицом к нему и громко шмыгнула носом:

— Я сбежала из дома...

— Здорово, — он вдруг широко улыбнулся и обнял мои плечи. — Давно пора.

— Ты не понял, — я с трудом отстранилась от него и посмотрела прямо ему в глаза. Все он понял, причем еще утром. — У меня свадьба через неделю, но свадьбы не будет...

— И что теперь? — он улыбнулся еще шире.

— Нам нужно уехать, сегодня же... сейчас же... и твоему папе тоже...

— Прости, мы не можем — у нас работа, — он тяжело вздохнул.

— Дурак! — резко выкрикнула я. — Они будут меня искать, а когда найдут тебя или твоего папу...

У меня перед глазами вдруг снова возникло видение моего трупа — это придало мне сил:

— Вас убьют, понимаешь? Им нужна эта свадьба, и они пойдут на все, только бы она состоялась! — крикнула я и зажмурилась.

— Ты всегда закрываешь глаза, когда думаешь, что находишься в опасности. Почему? — с улыбкой спросил Шурик.

Я открыла глаза и посмотрела на него с удивлением.

— Яра, я все понял, еще когда пришел к тебе вчера. Я догадывался, что ты сбежишь из дома, но я думал, что ты хотя бы до утра потерпишь...

— Егор... — прошептала я.

— Что?

На моих глазах снова выступили слезы:

— Он... он... изнасиловал меня, — я закрыла руками лицо и разрыдалась с новой силой.

Шурик снова обнял мои плечи и прижал мое лицо к своей груди.

— Что ты предлагаешь? — его голос изменился — он стал жестким и холодным.

— Уедем... сегодня... сейчас...

— Хорошо...

Он встал, взял с тумбочки телефон:

— Алло, Петрович?... Да... слух, нам с батей две недели за свой счет надо... да, потом сочтемся... ага, бывай...

А потом выглянул в коридор:

— Бать, а ты давно тетю Галю проведывал?

— Да уж давненько, — отозвался его папа из комнаты напротив.
— Может, съездим к ней на пару неделек?

— А как же работа?

— Работа не волк, в лес не убежит, — Шурик повернулся ко мне и весело подмигнул.

И я вдруг совсем успокоилась — все будет хорошо. С этим человеком, с этими озорными светло-карими глазами, все будет хорошо.

— Когда едем? — его отец подошел к двери в комнату и взглянул на меня поверх плеча сына — с пониманием и сочувствием. Он все слышал.

— Как только, так сразу, — кивнул Шурик.

— Тогда я пошел собираться, — сказал его отец и скрылся в коридоре.

— Деньги у меня есть, — сказала я.

— А телефон?

— Конечно.

— А вот это зря — отключи, вынь батарею и сим-карту, а потом разбей, — командовал Шурик, пока я нервно выуживала свой клатч из-за пазухи. — И вот еще что — кредитки. Скорее всего, их заблокируют, как только откроются банки. Поэтому лучше снять наличку, сколько сможем, до девяти часов утра, чтобы потом даже соблазна не было ими воспользоваться...

В подаренном позавчера конверте оставалось чуть больше тысячи, на кредитке — тысяч десять...

Мы сделали все, как сказал Шурик, и в девять утра уже сидели в тесной душной маршрутке, обливаясь потом.

На душе было легко, карманы джинсов Шурика задорно оттопыривали аккуратно завязанные резиночкой пачки купюр, а его папа сидел на два ряда дальше нас у окна, поставив одну сумку в проход, а другую себе под ноги.

Маршрутка, резко виляя и подпрыгивая на каждом ухабе, весело выскочила на трассу, водитель чуть не на всю громкость врубил какой-то древний шансон и вдавил педаль газа в пол, похоже, напрочь забыв о тормозах.

И не успела я привыкнуть к тряске и к качке, как Шурик вскочил со своего места и пошел к выходу, как ледокол, прорываясь сквозь ряды клетчатых сумок, потертых чемоданов и грязных рюкзаков. Я вцепилась в его локоть и зажмурилась, в любую секунду ожидая недовольного окрика или даже пинка.

— На восьмом останови, — обратился Шурик к водителю.

Тот коротко кивнул, и машина резко затормозила, чуть не перекинув меня через передние сиденья. Дверь открылась, Шурик ловко спрыгнул на дорогу, потом галантно помог спуститься по узким ступенькам мне и принял одну из сумок у своего отца, который, почему-то не вышел следом за мной.

Маршрутка недовольно хрюкнула и резко сорвалась с места, оставив нам на память лишь клубы пыли и выхлопа.

— И что теперь? — спросила я, проводив наш транспорт печальным взглядом.

— Ловим машину, — подмигнув мне, весело ответил Шурик и поднял руку.