вытащив тазик, поливая из чайника, помыли жопы. Направился в спальню
- Куда? Забыл, что сказала?

Мать грозно указала на свою спальню.
- И чтоб счас же спал!

Утром мама ушла на работу. Интересно, она считает, что мы ебёмся только по ночам? Но испытывать судьбу - поищите дураков. Матушка враньё за версту чует. Так и провели день до вечера. Матушка предусмотрела практически всё и задала урок на весь день. Причём мне по большей части во дворе, сестре в доме.

Через несколько дней мама принесла домой коробку. Коробка пахла аптекой. Не подавая вида, что сгораем от любопытства, даже головы не поворачивали в сторону стола, где коробка лежала. Так, легонько косили глазом. Сестрица карим, я зелёным. Как матушка говорила, кошачьим. А мать не спешила. Умылась, покушала, посидела, разговаривая с нами. Отчитались о работе. Да и видно было сразу кто и что сделал. И только после этого распаковала коробку. Мы ахнули. Коробка была заполнена презервативами. Их там было много, очень много. Я даже предположить не мог, сколько их там.
- Ну вот. Теперь я буду спокойна. Ничего не случится.

То есть то, что брат ебёт сестру, это вполне допустимо, а вот беременность не приветствуется. Ну что ж, будем пользоваться этими противниками детей. Ещё бы кто научил, как это делать правильно. Деревня - она деревня и есть. Ладно, опыт приходит с практикой.

Я и не надеялся, что мать сразу разрешит нам испытать эти изделия, потому и не удивился, когда она погнала меня спать в свою комнату. Ну и не надо. Вот завтра уйдёт на работу, мы и оторвёмся. Лежу. Представляю, что будет завтра. Хуй стоит, аж шкуру с задницы тянет. И задницу больно. Всё же маменькины ласки зря не проходят. А вот и она, легка на помине. Зашла, свет включила. Я рукой глаза прикрыл, а она двери притворяет. отродясь не закрывала, а тут закрывает, да ещё и плотно так.
- Лежишь? О чём думаешь? - Сама на кровать присела, откинула с меня одеяло. И даже нет нужды спрашивать, что за мысли роятся в моей голове. Погляди на торчащую рубаху и всё сразу станет ясно.
- Поди уже примеряешь в мыслях? - Матушка вертела в руке пакетик презерватива. - А хоть раз надевал?

Откуда же такая роскошь. Увидел-то впервые, а уж примерять и вовсе не приходилось. Да чего там сложного, чай не дурак какой, сумею. Так прямо и сказал. Она мне пакетик бросила
- Надевай.

Легко сказать. Во-первых: пакетик никак не хотел распаковываться. Какой ... его так заклеил? Поддавшись грубой силе и зубам, пакет сдался. Из него выпал кругляш резины с пимпочкй. Предполагая, что надевать его надо примерно как носки, раскрутил и попытался натянуть. Хрен вам и вашей роже! Это далеко не носок. Мать со смеху покатывается.
- Ой, не могу! Ебарёк! Гондон надеть не может! Ой! Уй! Ха-ха! Щас уссусь!

Просмеявшись, матушка отобрала у меня изделие из резины, свернула его колечком, приложила к головке и одним движением - Раз! - натянула на хуй. От прикосновения мамкиной руки хуй подался вперёд, в пахах сладко заныло.
- Вижу, запрет блюли. Молодцы! А не то снова бы выпорола. Смотри, как по заказу. Как раз твой размер.

Вот уж незнал, что и у этих резинок размеры бывают.

Отойдя немного от кровати мама рассматривала дело своих рук. Осмотром осталась довольна.
- Ну как?

Как-как? Непривычно. Резина стягивала ствол, даже вроде как увеличила его.
- Проверить надо, не спадёт?

Не зная, как проверять, остался сидеть на месте, опасаясь вновь быть осмеянным. Матушка подтолкнула слегка.
- Расселся. Двигайся.

Послушно отодвинулся к стене, мать присела на кровать. Легла, задрала сорочку и развела ноги. Чего это она? Не, голую мать наблюдал сотни раз, но никогда она так бесстыдно не раздвигала ноги, не показывала свою пи... О маминой письке надо говорить ласковее. Свою мохнашку. А мохнашка у мамы замечательная. Рыжая, волос мало, лобок крутой, полный. И губы полные, плотные. Когда иной раз наклоняется, сзади её мохнашка смотрится пирожком с творогом, что испекли в духовке. И сама мама очень даже красивая. Тонкая талия, небольшая грудь, даже чуть ли не меньше, чем у сестры, а вот попа пошире и покруглей. И бёдра не сравнить с сестричкиными. Сижу дурак дураком, слюни глотаю, в голове туман. Мама не дождавшись от меня никаких действий приказала
- Ложись!

Послушно плюхнулся рядом.
- На меня ложись!

Ой, чего это будет? неужто это то, о чём подумалось? А мать продолжает
- И что?Долго так лежать будешь? Вставляй!

Это она мне предлагает, да нет, заставляем меня вставить ей? Ой, божечки! Только привычка слушать мать бесприкословно сыграла роль приказа для солдата. навалившись на мамино тело начал двигать задом, пытаясь поймать вход в дырочку. И свет в комнате включён, и мама ничего не прятала, а разглядеть всё одно ничего не получилось. Слишком уж ярко блеснула её нагота перед глазами. Вспышка молнии прямо. Не дождавшись от сына снайперской целкости, помогла своей рукой и хуй проскочил в дырочку, погрузился в тепло материного тела. Она ойкнула, когда я навалился.
- Медведь! Чисто медведь! Аккуратней, задавишь! Приподымись!

Занимаясь еблей с сестрой совсем не думал о том, чтобы доставить ей удовольствие. И она, судя по всему, не особо в этом разбиралась. И потому едва воткнув в мамину лохмашку, полетел, поскакал незнамо куда. Мама, обхватив меня ногами, покачивала задом, попадая в такт. Сестра так не умеет. Она просто лежит бревном. Мне думалось, что так и надо. Оказывается, можно и иначе. И женщина может быть активной. Воздержание, возбуждение, непривычность ситуации: не каждый день маму ебать доводится, сыграли роль стимулятора быстрого извержения.

Мама стягивала с опавшего хуя гондон.
- Смотри, ни капли не пролилось. Можно быть спокойной. Только запомни, выблядок, ни разу не залезай на сестру без этой резинке. Обещала оторвать всё, что можно, так и оторву.

Провела рукой у себя меж ног.
- И тут чисто.

Легла на кровать. Подперев голову рукой и лежа на боку, повернувшись ко мне, начала расспрашивать что и как у нас было, как всё произошло. Лёжа полу-боком к маме, отвечал. Знала когда надо допрашивать мужика. Расслабился больше, чем после хорошей еды, вот и бери его голыми руками. Поглаживала мне грудь, изредка пощипывала соски. Не знал, что это так приятно. Лаская соски сестры, ни разу не попробовал ответного действия. А оказалось, что под женскими ласками они становятся такими же твёрдыми, как у сестры. Отзывчивые. А мама продолжала допрос
- Вы всегда так?
- Как так?
- Как со мной сейчас.
- А как с тобой?
- Ты подумал о себе. А обо мне ты подумал? Сестра как кончает?
- Не... Не знаю...
- Горюшко ты моё. Туда же, куда конь с копытом. Ты ж мне так девку испортишь.

Как это так "испортишь"? Я понимал, что испортить девку можно, сломав ей целку. А как можно испортить ещё?
- Ничего не знаете, ничего не умеете, хоть бы мать спросили.
- Ма-а!
- Что ма? Могли бы и спросить. Не чужая чай. Хотя что это я говорю? Вот дура старая!
- Не, ма, ты не старая совсем. Это у Ваньки мать старая. А ты молодая.
- Ага. Похвали, соловушка ты мой. Ладно. Учить