Религия, мораль и законы общества гласят, что близкие родственники не могут иметь детей. Нет, рожать-то они их могут, да только от таких браков дети рождаются с нарушениями, болезненные. Но во всех этих законах не сказано, что нельзя ебать родственников. Для удовольствия, не для продолжения рода. Мы со старшей сестрой погодки с разницей в год с мелочью.

Ей шестнадцатый, я же, соответственно, четырнадцать разменял. Самый тот возраст, когда половые проблемы начинают мученически изнурять мозги и организм подростка. И мы быстро решили сию проблему. Живя с матерью, без отца, привыкли и не стеснялись друг друга. В порядке вещей считалась совместная помывка в бане, ну и прочие мелочи, типа сна в неглиже. Или в сорочке, если было холодно. Причём ночную рубашку надевали и мне. Часто мы с сестрой делили одну постель на двоих. Так что не было неожиданностью, когда мы, проявляя интерес к противоположному полу, начали изучать различия в строении тел мужчин и женщин на живом примере.

Дальше - больше. Дошло и до сношений. Опасаясь сломать целку, придумали способ, когда сестра раздвигала ноги, я ложился на неё, помещая хуёк меж бёдер, она ноги сдвигала и мы еблись. Точнее сказать, просто онанировали. Один из способов дрочки с помощью партнёра. Для более приятного чувства смазывали ляжки вазелином, каковой в те времена был в каждом доме, заменяя все известные на данный момент кремы и гели. Такие занятия ни к чему хорошему привести просто не могли, в чём мы и убедились. Как-то то ли сестра расслабилась, то ли я промазал, только вдруг почувствовал какое-то препятствие. Даже не поняв в чём дело, поднажал и проскользнул дальше, преодолевая его. Сестра ни ойкнуть, ни крикнуть не успела. Кончив, вытащил конец и увидел, что он в крови. И мы поняли, что встряли по полной программе. Мать, узнав, пришибёт. И хотя потеря целки не была трагедией вселенского масштаба, только вот потеря её с братом могла матери не понравится. Немного погоревав, через несколько дней продолжили свои занятия.

Теперь не было нужды в вазелине, пизда и так влажная. Занимались этим делом тогда, когда были уверены, что матушка не помешает нам никоим образом. Я же говорю, что и на старуху бывает проруха. Однажды ( всё почему-то происходит однажды ) не подрасчитали время и даже двери не заперли, а маменька вернулась с работы. Ну и застала нас в самый интересный момент, когда сестра пыхтела подо мной, а я, соответственно, пыхтел сверху. Она не стала кричать, ругаться и делать прочие непотребства в порыве гнева. Тихонечко вышла, дав нам закончить свои дела и села в ожидании деток. Мы закончили пыхтеть и потеть, накинули одежонку и радостные выскочили на кухню. Выскочили и замерли. Картина Репина "Приплыли".
- И давно вы так, детки мои?

Голос матери не предвещал ничего хорошего. Встряли по полной программе. У меня за свербило в одном месте, которое заранее чует неприятности. Чего же это место раньше молчало? Мы с сестрой одновременно закивали головёнками. Она утвердительно, а я отрицательно. Привычка такая всё и вся отрицать. Огребать всё одно по полной, так зачем брать на себя грехи? Потом морально легче. Представляешь себя незаслуженно обиженным.
- Ну расскажите, как вы до этого дошли?

Молчали, как партизаны на допросе. Нам бы в войну цены не было. Только матушке признания и отрицания были до фонаря. Она для себя уже всё решила. и вынесла приговор. Взяв в руки широкий армейский ремень, что остался от отца, посмотрела на нас и, определив меня зачинщиком, ткнула пальцем мне в грудь. И всё это не вставая с лавки. С детства привыкли к полному повиновению, не знали иного и потому считали, что только так и правильно. К тому же принцип "заработал - получи", предполагал полное отпущение грехов сразу после наказания. Я молча снял штаны, подвинул табурет поближе к матери и лёг животом на него, положив голову ей на бёдра и уткнувшись в них носом. Ох, чует моя жопа, будет ей сегодня массаж. Матушка взмахнула рукой. И первый удар ожёг задницу. Матушка у нас миниатюрная, а вот рука у неё тяжёлая. Прикусив губу, молча сносил порку. Мать прекратила драть меня.
- Сучок! Хоть бы пикнул. Весь в папеньку своего, настырный. Вставай уже.

Встав, не надевая штанов, наклонился и поцеловал матери руку. Со мной покончено. Теперь наступила очередь старшей. Она уже стояла с задранным подолом и без трусов.

Смотрел, как под воздействием ремня задница сестры становилась красной, потом тёмно красной. Что-то мы сегодня легко отделались. Задницу пекло и я приложил к ней мокрое полотенце, так и не надев штаны. Почему-то не было стыдно стоять перед матерью голышом, хотя я мальчик уже большенький, вон и лобок волосиками порос. И размышлял: отчего нас так сегодня Бог помиловал? Помню, как за какую-то несравненно мелку провинность мать так нас драла, что сеструха уссалась. Смотрел, слушал, как сестра поскуливает, причитая
- Ой, мамочка! Ой, больно! Ой, не надо!

Сестра встала, отпущенная маменькой, одёрнула платье, зашипела от боли, когда платье коснулось задницы. Молча протянул ей мокрое полотенце. С экзекуцией было покончено, а вот разбор полётов был ещё впереди. Ну да это уже легче. Первую злость мать сорвала.
- Так, теперь рассказывайте, сколько времени вы этим занимаетесь?

Таиться нужды уже не было и мы запели на два голоса, выкладывая всё.
- Ты не в тяжести?

Сестра не поняла.
- Дура! Ноги раздвигать научилась, а беременна или нет, определить не может.

Слава Создателю, нас пронесло. Ни сном ни духом не ведая о мерах предохранения, каким-то образом умудрились не заделать ребёнка.
- Значит так! - Мать пристукнула ладонью по столу. - Больше её не трогать, пока я не позволю. Оторву всё, что там у тебя болтается. Отрастил дубину и не знает, куда её сунуть. И в кого вы у меня такие бестолочи уродились Сраму-то, коли люди прознают. Ты спать будешь со мной, а она пусть одна спит. Я караулить вас не собираюсь. Всё ясно?

Закивали головами.
- Раз ясно, мыть жопы и спать.

Можно было не помыть морду, но лечь спать с грязной задницей было смертельным грехом. Непростительным грехом. Были помладше, матушка следила, как мы отмываем свои зады. Стали постарше, доверяла это дело самим. И так это вошло в привычку, что не помытьна ночь задницу означало обречь себя на муки неспокойного сна. Всё зудилось, казалось, что кто-то ползает, кусает. Помыв задницы, стирали свои трусы. Спали либо голышом, либо в рубахах. Мама считала, что тело должно отдыхать.

Наши поселковые дамы считали мать не от мира сего. "Надо же, чистюля. Кажин день трусы меняет. " Они снимали трусы и клали их под подушку, утром натягивали на задницы. И даже переспав с мужиком, не бежали подмываться, подтираясь этими же трусами. Потому духан от них шёл приличный. Привыкнув, сами не замечали. И что интересно, молодые девки тоже следовали примеру своих родительниц. От бани до бани не меняли бельё. И задницы не мыли. Хорошо, коли летом ноги помоют. А зимой и этого не делали. Не по грязи, чай, ходили.

Баню не топили, потому бежать туда мыться смысла не было. Тут же на кухне,