смелее взялась за дело. Трогала, мяла, сдвигая и надвигая шкурку на головку. Осмелилась и лизнула головку, а потом приоткрыла губы и примерила: пройдёт или нет. У мальчиков я сосала, но, повторяю, там всё были нормальные хуёчки. А тут прямо ХУЙ. Губы с трудом обхватили головку, пришлось открыть рот пошире, как на приёме у дантиста. Да, маманя, по сравнению со мной - профи. У меня только лишь и поместилось во рту, что одна головка. Но как же ласкала я её. И облизывала, и покрывала поцелуями. Папино тело реагировало во сне, он даже что-то мычал и дрыгал ножкой. Но я пресекала все его попытки проснуться, успокаивая спящего.

Меж ног давно уж было не просто мокро, там извергалась Ниагара. Соски отвердели, напряглись и было такое ощущение, что они вот-вот взорвутся, не выдержав напряжения. Жар от лобка добрался до живота и, не задерживаясь, дошёл до груди и выше. Аж дыхание перехватило. Осмелев и плюнув на все приличия, решив, что после нас хоть потоп, да к тому же при любом раскладе смертная казнь мне не грозила, перекинула ногу через папин живот и села над ним на корточки. Придерживая рукой его плоть, попробовала присесть так, чтобы хотя бы слегка протолкнуть её в себя. Ох, мамочки! Как он меня не порвал! В смысле сама себя на кол как не насадила. Головка прошла еле-еле, со скрипом. Привыкнув к этому чувству распирания, продолжила приседания.

Прямо как в школе на уроке физкультуры. В груди стоял ком, дыхание сбилось, а папин хуй, под моим напором, проникал всё дальше и дальше, растягивая стенки влагалища, заполняя его целиком и полностью. Мне казалось, что под напором этого поршня у меня изо всех щелей выпирает воздух. Вспомнился дурацкий анекдот, как армян когда заталкивал бабёнке, у неё изо рта выскакивала вчерашняя лапша, а когда вытаскивал, она жопой засасывала простыню. Да уж, я бы, наверное, тоже засосала, если бы лежала на спине.

А ничего. Пизда освоилась и уже смело принимала папино хозяйство. Я приподнималась и опускалась, ритмично насаживаясь на хуй. И пусть, вроде бы не папа меня ебёт, а я его, всё одно приятно мне. И такой жар разгорелся внутри, что не смогла я его потушить и через короткое время кончила. Да так, что едва не потеряла сознание. И скорее всего в этом были виновны не размеры папиного детородного органа, а моё долгое ожидание этого момента. Ребёнок с лета ждал новогоднего подарка и дождался.

После того, как влагалище перестало сокращаться и расслабилось после оргазма, с сожалением слезла с папы. Его орудие всё также гордо было устремлено в зенит. Много раз читала в рассказах, как мужчины используют пьяных и спящих женщин. Извини, папа, но всё это я собираюсь проделать с тобой. Правда, мужикам легче. Разжал женщине рот, вот и еби её туда сколько душе угодно. А как мне заставить папеньку вылизать киску, чтобы я визжала сучкой, как моя мамаша? И всё одно, ни на что не надеясь, оседлала папу и прислонила к его губам свою пизду. даже рукой развела немного губки, чтобы облегчить контакт. Вот что значит автоматизм и инстинкты. Едва пизда коснулась папиных губ, его язык медленно, словно нехотя, слабо подчиняясь мозгу, начал движения по моей кисюле, моей прелести, даря мне наслаждение. И главное, нет никаких моральных тормозов. Папа ведь крепко спит.

А его язык тем временем просыпался, ускорялся и вот заработал в полную силу. Руки обхватили мою попу, раздвинули сильнее ягодички и прижали пизду к папиному рту. То посасывая, то работая языком, то втягивая в себя почти полностью малые губы вместе с клитором, папенька довел меня до того, что я извивалась и мычала, стараясь заглушить крики удовольствия. А чем заглушить, я быстро нашла, заткнув себе рот папиным хуем. Вертя жопой и вспоминая маменьку, понимала, почему она так себя вела. Слишком уж умелые были у папы губы и язык. И ещё сильные руки, которые умело руководили моей задницей, то заставляя её прижиматься к папиному рту, то приподнимая, то слегка поворачивая из стороны в сторону. Пусть первым кинет в меня камень тот, кто смог бы удержаться в такой ситуации и не кончить. Прижав пизду так, будто хотела вдавить её папе в рот, кончала раз за разом, содрогаясь всем телом, поскуливая и повизгивая. А он, дождавшись, пока я начну успокаиваться, снял меня с себя, положил на спину, загнул мне ноги до самой груди так, что пизда просто вывернулась ему навстречу и всадил. Да так всадил, что я чуть не обмаралась от неожиданности.

И попёр работать с ритмичностью паровой машины. Вот уж действительно простыня засасывалась в жопу. Хотя и не скрываю, что было очень приятно. не то, чтобы я хотела кончить. В этот момент я не хотела ничего. Мне уже было всё безразлично. Я лежала просто расслабившись и получала удовольствие от самого процесса ебли. От чувства наполнения и заполнения влагалища, от упирания головки в матку, от его скользящих движений внутри меня. Вот он увеличил скорость, вот ещё, ещё. И замер, прижавшись лобком к моему телу, погрузившись на такую глубину, что мне стало даже немного больно. И вот содрогание его члена, ещё раз, ещё. И я почувствовала, как его горячая сперма наполняет меня, заполняет полностью и начинает вытекать через край. Господи! Да откуда же столько в нём? И когда же кончится?

Кое-как выбравшись из-под так и не проснувшегося родителя, лежала, широко разведя ноги и привыкала к новым ощущениям. Мне казалось, что я не смогу не то что встать, просто ноги свести вместе. Потрогала рукой промежность. Вроде всё на месте, ничего не порвано. Пизда болела. Правда боль была приятная. И ещё гордость наполняла меня, выплёскиваясь через край: я сделала это, я переспала с отцом, я дала своему папе! Иес! Примерно так кричат амеры в фильмах, когда у них что-то получится. Из меня текло, как из прохудившейся посудины. Простыня под попой была мокрой и липкой. Не просто мокрой. Там была целая лужа. Вставила в себя пальчик и попробовала папину сперму на вкус. А ничего! Приятненько. Какой-то лёгкий привкус и слегка солоноватый вкус. Но это, скорее всего, смесь моих и его выделений. Попробовала встать. Получилось. Правда ноги так и не сдвигались до конца, храня воспоминания о папином толстом конце, что совсем недавно шуровал внутри меня. Но подмыться сумела.

И даже обтёрла папу. Подстелила чистую простынку, легла. Он во сне облапил меня, подтянул к себе поближе, прижал. И чего матери не хватает? С жиру бесится. А по мне, так век бы не выбиралась из таких крепких объятий. И вспоминая только что случившееся, засыпая, улыбалась радостная и довольная. Теперь уж папенька от меня никуда не денется и будет целовать везде, где попрошу. И будет вылизывать. И ебать так, как это умеет один лишь он. А маменька? А что маменька? Вначале промолчим, а потом посмотрим. У меня есть чем её порадовать и удивить, так что, думаю, она будет покладистой. Надо было язычок покрепче за зубами держать. Мысли ворочались всё тяжелее и тяжелее. И вскоре сознание погасло, погрузившись в пучину сна. А утром мы проснулись. Но это уже иная история. И об этом в другой раз.