слог. - Начинаем. Городской парк, со стороны улицы Горького. Не сам парк, а снаружи, за оградой идет такая... как прогулочная дорожка. Синий микроавтобус припаркован вдоль забора, «Ситроен Джампер». Знаешь это место?
- Конечно, - ответил Башкир. - Там раньше трамвайная линия была, ее сняли.
- Добре. Твое место впереди буса. Объект с сопровождающим проходят между автобусом и оградой, ты блокируешь спереди, мы сзади из автобуса берем. Тебя она не знает, а мы спугнем, если покажемся. Людей там почти нет, проверили. Потом ты сразу за руль. Права взял?
- Да взял, блядь, - досадливо отозвался Башкир, - Что вы со мной как с дитем малым? Я еще сам вас поучу такие дела делать.
- Извини, - сказала трубка, помолчав. - Тогда через полчаса уже на месте. Ждем.

Башкир рассчитался, вышел из кафе и поехал. Поминая пробки, доехал до парка, нашел место для стоянки, вышел, отыскал синий микроавтобус, и встал неподалеку от носа бусика. Помахал водителю, видневшемуся за стеклом. Тот махнул в ответ. Все, ждем.

«Все-таки, не у меня одного неприятности, вот кто-то еще вляпался», - меланхолично подумал Башкир, но легче от этой мысли, почему-то не стало. «Но мне-то за что? Алинке за что? Что я ей плохого сделал? Ну ладно, что-то не так сказал. Мне трудно с этим. Мне, например, написать проще, чем сказать. Потому что там всегда исправить можно, если не так написал».

Мысль написать Алинке увлекла его настолько, что он стал сочинять в голове покаянное и все объясняющее письмо, в уме расставляя запятые и многоточия, и настолько увлекся эпистолярным жанром, что чуть не пропустил отмашку водителя. Башкир двинулся вперед, к автобусу, просматривая дорожку, и замер, как пришибленный шпалой. Нет, ну блядь, что - сговорились все сегодня? Есть же предел всему!

По дорожке, держась за руки, шла его Алинка и волосатый пидор Кирилл, о чем-то беззаботно болтая.

Две противоположные мысли застопорили Башкира, превратив его в соляной столп. Первая - взять гаденыша за патлы, впечатать в ограду и пинать ногами до тех пор, пока он в виде фарша из мясорубки не пролезет между прутьями решетки на ту сторону. Вторая, противоположная мысль - спрятаться от Алинки за микроавтобусом, и стоять там не дыша.

Пока эти взаимоисключающие идеи тянули, каждая в свою сторону, парализуя всякое движение, козырем пришла третья, и припечатала две предыдущие. Алинку надо было выводить отсюда немедленно, любой ценой, до того, как подойдут нужные люди, чтобы она не видела лишнего. Хватит с нее переживаний. А гаденыш от Башкира никуда не денется. Башкир слово дал - значит сдержит.

Башкир двинулся вперед, между автобусом и оградой, и остановился, поджидая голубков. Голубки его заметили, и тоже остановились. «Что-то не так», - понял Башкир: «Что-то очень и очень не так».

Алинка оскалилась и чуть ли не зарычала.
- Ты так и будешь за мной ползать? Тебя же ясно послали... - нет, с Алинкой было все нормально.

Но вот с гаденышем дело было не в порядке. То, что он обосрался - это ясно, но обосрался чем-то не тем, и смотрел на Башкира, как будто тот внезапно отрастил рога и жабры. Затем случилось и вовсе невероятное, гаденыш вдруг робко улыбнулся и кивнул Башкиру, почти как своему. «Вот», - сказал непонятные слова гаденыш: «Я ее привел, как обещал». Башкир опешил.

И начались чудеса.

С лязгом откатилась дверь бусика, оттуда выпрыгнул Михась. Хлопнув дверью, вышел Лешек, отрезая сзади отход гаденышу и Алинке. Башкир очумело крутил головой. Алинка, увидев Михася, дико взвизгнула и кинулась назад по дорожке, натолкнулась на Лешека, отлетела, и упала на задницу.
- Что за хуйня, - спросил строго Михась.
- Так ведь это и есть ее бык, - сказал гаденыш Кирилл. - Про которого я вам рассказывал.

Время остановилось, как в дурном сне. Как в паршивом водевиле, с непременной немой сценой. Алинка с ужасом смотрела на Михася, Михась на Башкира, Башкир на гаденыша. Гаденыш растерянно переводил взгляд на всех по очереди.

Затем Лешек ухватил Алинку за рыжие кудряшки и рывком поставил на ноги. И только тут до Башкира дошло понимание происходящего, как до последнего тупорылого дурака, который обнаруживает пропажу своего чемодана, уже выходя из поезда.

Башкир зарычал и кинулся вперед, отмахнувшись от Михася кулаком по носу, и впечатав его в борт автобуса. Лешек сразу загородился Алинкой, затем толкнул ее вперед, на Башкира, заставив его остановиться. Башкир уронил Алинку обратно на землю, тем же многострадальным местом, непроизвольно наклоняясь над ней.

И тут его что-то садануло по затылку. Потом еще раз. Башкир повалился на землю, как говядина на бойне. Попытался подняться на четвереньки, получил третий раз и слег окончательно.

Лешек уже тащил Алинку, зажимая ей рот, в проем микроавтобуса. Алинка брыкалась и сучила голыми ногами, задрав юбку до пояса. Крыжак ударом торца об асфальт сложил телескопическую дубинку, которой погасил Башкира. Гаденыш перепугано прижимался к ограде.
- Цо то было? - спросил Михась, вытирая разбитый в кровь нос. Крыжак пожал плечами, пряча дубинку. - Бери его и тоже до буса, - они вдвоем подняли беспамятного Башкира, и заволокли в автобус.
- Тяжелый, пся крев, - выдохнул Михась. Затем обратил внимание на Кирилла. - А ты чего там встал? Лезь вперед.
- Но мы так не договаривались.
- Прибью, курва! - рявкнул Михась. - За того будешь.

Гаденыш послушно полез в машину.

***

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. АЛИНКА И ОСТАЛЬНЫЕ
- Бьют, знаешь что? - спросил Вася, нависая над Бьют, упираясь локтями в диван, и отнимая у нее журнал.
- Что?
- Ты вообще. Ты и раньше была вообще, а сейчас просто ну совсем вообще. Как у тебя это получается - быть такой вообще?
- Тебе книжки надо писать, а не кино про блядей снимать, - проникновенно сказала Бьют, пытаясь цапнуть Васю за ухо. - Вот, умеешь ты женщине приятное сказать. Как Пушкин, или этот, Пехлевин. А когда ты понял, что я вообще?
- Ну, вообще, я сразу понял, что ты вообще. А потом еще раз понял, когда снимал тебя на видео.
- Ты меня сто раз снимал на видео, вообще.
- Нет, тогда, у Хаши. Когда мы поссорились.
- А до того ты просто так меня трахал, как «вообще»?
- Давай, вообще, ебаться, - сказал Вася, игнорируя глупые вопросы и сокращая уравнения. - Прямо сейчас давай. На этом месте.
- Давай, - ответила Бьют, и лизнула Васю в нос. - Только я кричать буду, и мы ребенка разбудим.
- А ты не кричи.
- А я не могу. Идем в коридор. Я там буду кричать.
- Тогда мы соседей разбудим. Зачем нам квартира, если мы в коридор ходим ебаться? Мы что, бомжи, в коридоре ебаться? Давай тогда в коридоре жить, вообще.
- Похуй мне на твоих соседей. Я хочу ебаться и кричать, вообще. Идем, Вася. Пусть на нас жалобу напишут в ЖЭК, что мы ебемся в коридоре и кричим. И санэпидемстанцию пришлют для проверки уровня шума.
- А мы их тогда поубиваем, - сказал Вася. - Всех, вообще.
- Ага. И скажем, что это не мы, вообще. - восторженно подхватила Бьют, и уцепила Васю ногой за шею.

Вася поднялся с дивана, потащил Бьют на себя, подхватил под попу, забросил ее ноги себе за спину,