направлении... « - Егорова душила банальная родительская ревность, когда весь мир только и замышляет - как бы трахнуть твою личную собственность.

А что делать? Не ходить же за ней с шотганом. Егорову-Егорову звать надо.

Увы, Егорова-Егорова обладала чудесной властью над дурным дитем только в пределах своей прямой видимости.

Егоров с Алинкой, обошли чужие шезлонги, выходя к своему.

И Егоров остолбенел. Те же четверо парней сидели на песке вокруг Егоровой-Егоровой, и что-то рассказывали ей по очереди, размахивая руками. Егорова-Егорова внимательно читала электронную книжку, делая вид, что ничего не слышит. Парни старались, как могли, потом один из них присел на топчан, рядом с попкой Егоровой-Егоровой, и положил ей на задницу руку. Егорова-Егорова задумчиво закрыла е-бук и положила его на лежак
- Ну не еб ли твою мать? - спросил ошеломленный Егоров, - Извини, Алинка, вырвалось. Они ее что, тоже скутером соблазняют? А ну, идем...
- Щто, апять дощька? - удивленно спросил у Егорова вожак стаи, снимая руку с ягодиц Егоровской жены.

Егоров зарычал и двинулся вперед, как товарный состав под горку.

Егорова-Егорова внезапно пришла в движение, приподнялась на лежаке, выбросила ноги на песок, ловко ухватила руку парня, передавила кусачками пальцев за запястьем, беря на болевой прием, и уткнула лицом в песок.

Парень взвыл.
- Я мамащька, - сказала Егорова–Егорова, - Дощька моя вон стоит, мудила. Егоров, ты тех двоих бери, Алинка, смотри, чтобы тот, который в розовых кроксах не убежал, пока я этого покалечу. Или просто в сторонке постой, чтобы он тебе сдуру синяков не наставил. Я его потом подберу.
- Ни нада, - сказал цветной из-под песка. - Керима знаем. Гуссейна уважаем. Пусти, пожалуйста. Все, мы уходим уже
- Я как чувствовал, - сказал злобный Егоров жене и сплюнул на песок. - Надо было в Коблево ехать отдыхать. У Васьки там тетка с дачей... - и оскеся.

***

Поссорился Егоров с Васей еще в июне. На ровном месте, как и принято ссориться старым друзьям. Это малознакомые люди ищут повод для ссоры, а своим для этого повод не нужен.
- Ты зачем ей тазер подарил? Ну зачем двухлетнему ребенку тазер? - спросил Вася, распивая с Егоровым пиво на детской площадке. - У тебя мозги есть, извини за вопрос? Что она будет делать с тазером? Ты представляешь, вообще, как на тебя гости смотрели, когда ты его из коробки достал? А лицо Бьют ты видел? Хорошо, а гуппи ей зачем? Она даже не понимает что это такое и почему они плавают. Она их руками ловила и в рот тянула, пока мы банку в речку не вылили.
- Вася, связь по телефону была плохая. Я уже потом понял, что надо было тазик. С рыбками на магнитах и удочкой. Чтобы моторику пальцев развивать. Серьезно, я и сам сначала удивился - зачем ей тазер с рыбками? Ну, думал, тебе виднее, как отцу, раз просишь. Так получилось. Слушай, тазер все равно пригодится...
- Когда ей твой тазер пригодится, Егоров, они в музеях будут висеть. Уже лазеры и шмазеры будут. Это как если бы я тебе подарил бобинный магнитофон...
- Бобинник, знаешь ли, хорошая вещь, - авторитетно сказал Егоров, - «Юпитер», например. Это винтаж. Только пленок нет. Сейчас не достанешь.

Белобрысая Лизавета Бьютиковна, в желтых колготах, оттянутых сзади папмперсом, сосредоточенно лезла на слона-горку спереди по желобу, игнорируя ступеньки, демонстрируя то ли мамино упрямство, то ли папину бестолковость. Отчества у нее, как такового, не было. А записана она была в документах Васильевной, а не Александровной, по матери, явно по недоразумению. Бьют, как и предполагалось, рычала при малейшей попытке распространить на дочку любое право владения, кроме своего собственного.

Потом Лизавете Бьютиковне надоело соскальзывать вниз по желобу, и она побежала в неопределенном направлении, с радостью ребенка, недавно научившегося быстро бегать и не падать. Вася пару раз безрезультатно крикнул «Лиза!... Лиза!... », потом рявкнул: «А по жопе?» Умненькая Елизавета прикрыла на бегу попу руками и побежала еще быстрее. Вася покачал головой, помянул женское воспитание, отставил пиво, и пошел догонять.

И тут прибежал черный пес раздора.

Прибежал из-за гаражей, где жил, подкармливаемый сторожами гаражного кооператива и местными бабульками, обходя свои владения, в том числе, и детские песочники, в которых он срал и ссал от рождения, справедливо полагая их, по своему собачьему разумению, собственным владением. Небрежно тяпнул бегущую Бьютиковну за бедро, опрокинул, протащил ее за собой два метра - чтобы запомнила, мелкая-двуногая, и больше не ходила здесь, по чужим местам - да и бросил. Потом остановился посмотреть - не мало ли? Все поняла? Может, добавить?

Вася захлебнулся адреналином, срываясь с места. Время стало конкретным, порубленным на куски, каждый из которых был кадром диафильма, с картинкой и подписью. Лизавета, сидящая на памперсе, с подписью: «Недоумение». Егоров, лезущий рукой себе за спину, с подписью: «Озверение». Черный пес, остановившийся, с надписью «... ?» И сам Вася, зацепившийся за оградку и полетевший носом в песок - без подписи.

Затем над Васей что-то бахнуло, псина взвыла, потом бахнуло еще раз, и Вася, поднимаясь, и стряхивая песок с лица, увидел, как черный пес крутится на траве, колотя по ней передними лапами.

Вася поднялся, побежал, спотыкаясь, к дочке, и поднял ее на руки. Сиятельная Лизавет вцепилась ему в шею, подумала немножко, посмотрела на бывшую собаку, и заорала, дрыгая ногами и подпрыгивая у Васи на руках. Она хотела, чтобы ее отпустили и позволили бежать дальше.

Егоров развернулся всем телом, выискивая свидетелей, и увидел остолбеневших бабушек на скамейке под подъездом. Он спрятал пистолет и решительно двинулся к ним.
- Это вы здесь бродячую сволочь подкармливаете? - строго спросил Егоров. - Чуть ребенок не пострадал. Вы чо, блядь, ягушки, тарелкой гречки грехи молодости замаливаете? - Егоров пинком перевернул жестяную собачью миску.
- Вообще уже совесть потеряли, гицели, - с ненавистью сказала одна из бабок, похожая на престарелого артиста Георгия Милляра. - Уже ночи вам не хватает, чтобы собачек мучить. Днем приезжаете. Дети же смотрят. Убили Сажика на глазах у ребенка. Сажик с ним поиграться хотел, а ребенок теперь из-за вас заикой, наверное, станет. Давайте номер вашего отдела, я туда позвоню, и жалобу напишу. Людоеды. Кирилловна, у тебя бумажка есть, телефон записать?

Егоров онемел от несправедливости. Ему хотелось пристрелить тупую бабку, но он сломал себя, хрустнув душой, промолчал, и зашагал к соседнему подъезду, куда уже заходил Вася с дочкой на руках.
- Егоров, - сказал Вася в полумраке подъезда. - Тебе реально лечить голову надо. Тазеры, перестрелки... Мы закончили с этим, я и Бьют. У нас - все, точка. Мы - мирные люди. Я порно снимаю, Бьют от налогов уклоняется. Это наш потолок. Извини, мне некогда. Мне домой надо за ключами от машины бежать, и в больницу малую везти. Может, укол делать придется. Мне сейчас Бьют хиросиму устроит. Что я ей скажу? Что ты пальбу уже у нас под окном заводишь? Ты это... отдохни пока