- Прости, мам..

Но она повернулась ко мне и, закинув на меня ногу, нежно поцеловала в щёку.
- Ну, уже нет. Если уж выпала мне судьба ублажать родное чадо, то уж лучше я буду это делать так, чтобы ты запомнил меня, как лучшую в твоей жизни соску..
- Мама!?

Я был в ужасе. Сказать по правде, я жизни бы не подумал, что моя мама не то, что говорить подобные слова, но по идее и знать об их существовании не должна.

Её глаза игриво смеялись.
- Ах, какие мы благонравные. Ага... Значит, как родную мамочку трахать в рот, как последнюю шлюху, тут мы, значит, о скромности и приличиях забываем..

В конце концов, я тоже рассмеялся. Уже светало и мы, собрав на пляже наши вещи, медленно побрели по пляжу в сторону нашего отеля.

Утром она разбудила меня рано. Ну, как разбудила. Она пыталась несколько раз меня растолкать, но я в ответ каждый раз стонал, что хочу поспать и снова с головой зарывался в подушку.

Но в итоге, она своего добилась. Я проснулся с членом у неё во рту. Раскинув в стороны мои ноги, мама, лёжа между моих ног, делала мне глубокий миньет. Проснулся я сразу...
- Соня... , - она слизнула последнюю каплю моего семени со своих губ и хихикнула, - ну, теперь буду знать, как вернее всего будить тебя по утрам..

Мама легко вскочила на ноги. Она была уже одета и легко, по пляжному, накрашена.
- Вставай, мы опоздаем на завтрак..
- Но..
- Ничего не «но», - она упёрла руки в бока и строго, как грозная училка, посмотрела на меня, - или теперь, кроме моего рта и груди, ты вообще не обращаешь внимания на другие части моего тела?

Я непонимающе уставился на неё. Мама вскинула глаза к потолку.
- Ну... Почти всё зажило. Я тут час уже перед зеркалом гарцую в купальнике. Почти ничего уже не видно! Вставай! Я мечтаю о пляже и о солнышке! А то я уже, как вампир... Забыла за четыре дня, как выглядит солнце!
- Мам, ты снова пила..
- Только немного вина..
- Ты слишком много пьёшь. Я тебя трезвой не видел уже дня три
- Зануда!, - мама показала мне язык, - нельзя, что ли женщине хотя бы на курорте расслабиться?

Но когда я вышел из душа, от её весёлого настроения не осталось и следа. Она сидела перед зеркалом и, уткнув руки в ладони, тихо плакала. Я обнял её сзади за сотрясаемые от рыданий плечи.
- Мама..
- Ох... Егор... Я всё пытаюсь не думать об этом. Всё гоню от себя мысли... Ну... Чтобы жить дальше так, как будто ничего не было... , - всхлипнула она, - но... но... это как будто чёрная воронка внутри меня..

Я не знал, что сказать ей на это. Стоял и просто обнимал её.
- Нет, я понимаю, что время лечит... Но чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, насколько виновата перед тобой..
- Мама?
- Я бы никогда... с тобой... не стала. Если бы не эти уроды..
- Мам, ну перестань... Я же сам хотел этого.

Но она замотала головой:
- Ты молодой юноша. Так часто бывает, когда свои помыслы и желания юноши обращают на своих матерей. Но я бы никогда не ответила тебе взаимностью. И дело даже не в том, что ТОЙ ночью нас заставляли ЭТО делать, - она уже едва ли не рыдала в голос, - но уже после... я думала, что сойду с ума. Просто боялась тебе показать это. И то, что у нас тобой... Я стала твоей, чтобы не сойти с ума, понимаешь? Это странно. Грязно. Ужасно. Дико. Но ты для меня, стал, словно, отдушиной..

Мама вдруг вскочила, повернула ко мне заплаканное лицо и, обвив мою шею руками, уткнулась лицом ко мне в грудь. Она теперь не в шутку ревела.

Я не знал, что и подумать. Сказать по правде, я и не понял толком-то, что именно она имела виду и что хотела мне сейчас сказать. Или это то самое, именуемое в народе, - «бабская истерика»? Одно точно, мне не понравилось, что её отрицательные эмоции крутились вокруг наших новых отношений. Тем паче, что первое, о чём я сегодня, подумал, когда она решилась выйти днём из номера... Хм... Значит, скоро я буду иметь эту женщину не только в рот. Ну да... Именно так и подумал.
- Мам... Я правда очень хочу тебя. И всегда хотел..
- Дурак!, - беззлобно сказала она, - Не утешай меня... Мало ли чего ты хотел... РЕШАЮТ всегда женщины. Ты бы мог меня хотеть хоть ещё лет 50 и, поверь, всё бес толку. Нет, это мне захотелось забыться, отвлечься. И моего эгоизма хватило, чтобы увлечь тебя. Своего родного сына!!! Я просто боялась, что после того, что мы вместе ПЕРЕЖИЛИ там, - ты со временем меня возненавидишь. Поверь, это не более, чем мой эгоизм... Но, когда я это делаю с тобой... я просто пытаюсь привязать тебя к себе... чтобы ты не думал обо мне, так как думали ЭТИ обо мне ТОГДА! Я просто чувствовала, что как раньше, ты ко мне уже не будешь относиться... Что я не смогу быть тебе, как прежде, такой же мамой. Как раньше. Прости меня... Видишь, как быстро я нашлась, чтобы снова стать для тебя незаменимой... Простииии меняяяя...
Она зарыдала. И я терпеливо гладил её по плечам и по волосам. и Ну, что за бред? Я ровным счётом ничего не понимал.
- Как мы теперь будем жить дальше?, - уже как-то монотонно слезилась мама, - Когда вернёмся домой? Что мне теперь с Вами с обоими жить? И с твоим отцом и с тобой?

Я чувствовал, что она на взводе и за благо почёл помолчать. Хм... Правда, её слова заставили задуматься и меня. Я как-то и не думал об этом раньше. Мои мысли не распространялись дальше это санатория.
- Мам... Давай, пока не будем об этом думать... , - мягко, наконец сказал я, - когда мы вернёмся... мы просто сядем и поговорим обо всём этом. И тогда и решим, как нам жить дальше..

По-моему, это было чересчур банально. Но, как это ни странно, именно эти мои слова, казалось, успокоили маму. Случилось это, правда, ещё не скоро, но всё равно, на завтрак мы успели.

Хм... Там, правда, маму ждало ещё одно разочарование. Хоть, она и не поняла в чём дело. Галина Петровна и Даша. Наши добрые соседи по столику. Правда, теперь, обе эти дуры, вместо того, чтобы хотя бы нам улыбнуться или поздороваться, вместо этого вскочили, как по команде, едва мы с мамой приблизились, и что нам буркнув, торопливо удалились.

Мама удивлённо посмотрела на меня. А я только пожал плечами.

В тот день, это был последний раз, когда мы с мамой загорали и купались на пляже рядом с нашим отелем. Сказать, по правде, исключительно по моей вине. Ну, не получалось у меня теперь просто лежать рядом с ней на топчане или купаться в море. Нет, нет, да и обниму её, мельком прижмусь к ней, помну попку, поглажу за грудь. Ей-ей, это выходило как-то само собой, я даже не успевал об этом подумать. Мама строжилась, шёпотом ругала меня, да всё только бес толку. В меня как бес вселился.

После этого, днём каждый раз мы ходили купаться и загораться аж за добрый километр дальше, на другой пляж. И мама здесь была непреклонна. Там, конечно, бывало, когда я прижимал её к себе и чмокал в губы, тоже удивлённо на нас косились. В конце концов, наша разница в возрасте была очевидна, но хотя бы здесь, наверняка, не было наших соседей по санаторию, и никто не мог знать, что мы мать и сын.

А в тот день, перед обедом, когда мы вернулись в номер, мама была крайне раздражена моим неприличным