жасмина. Только киска ныла, и немудрено после испытания на прочность восемью богатырскими членами дикарей, раздолбивших её на своё удовольствие. Я со страхом пощупала её и убедилась в том, что она не закрылась полностью и в неё спокойно поместилась моя кисть. Я встала и чуть не упала - мои ноги не смыкались, как я ни старалась, и стала двигаться, широко раздвинув ноги. Выйдя из хижины, я наткнулась на сидящего у порога и сторожащего меня Лимбо, который вскочил на ноги с радостным воплем и с лёгкостью взяв меня на руки, стал качать меня как пушинку и целуя моё лицо. Он сказал мне, что он и его братья боготворят меня и считают своей королевой, и что только я пожелаю что-нибудь, братья постараются исполнить мое желание. Я была в шоке, узнав, что все восемь гигантов являются родными братьями, переспросив Лимбо об этом. Он завопил от радости, слыша, как я почти без ошибок говорю на их языке, спросив о том, как я научилась этому. Рассказав ему так, чтобы он сумел это понять, я вызвала у него восхищение и благоговение, сказав, что они не ошиблись в поклонении мне и подтвердил то, что они все родные братья. А я, как поняла, буду выполнять роль матки в пчелиных роях - мои примитивные функции состоят только в спаривании с братьями, продолжении их рода и пополнении многочисленного потомства, а остальные функции, выполняемые женщинами в современном мире - готовка, уборка и т. д. меня не касаются.

Я в ужасе спросила:
- А где другие жёны братьев?
- Мы очень бедные, поэтому до сих пор не смогли купить ни одну жену в своём племени, живущему в пяти километрах от них в джунглях. А так как цена молодой женщины очень высока, то они стали копить на сразу восемь жён уже давно, лет десять назад. А теперь, после того, как у них появилась такая необычная красотка, то они решили на своём собрании, что я буду общей женой всех братьев, а всё, что они накопили, они дарят мне, и я вольна распоряжаться этим добром как пожелаю. а то, что я буду единственной женой нескольких родных братьев, в их краях не редкость.
- Я, конечно, очень польщена вашим решением, и тем, что удостоилась этой чести, но как я буду выполнять супружеские обязанности, и не приведёт ли это к вражде между братьями? - я пыталась лавировать и найти выход из этого необычного первобытного положения, в которое влипла.
- Ты рада, Зула?! Он назвал меня непонятным именем, сказав, что она у них богиня плодородия. Это прекрасно, я сообщу братьям эту великую новость!
- Подожди, Лимбо! А как же я?! Я же умру от того. что вы ввосьмером будете сношать меня, я не выдержу этого!
- Не беспокойся, ты привыкнешь к нам, кроме того, ты ведь выдержала брачные игры со всем нами и жива до сих пор, а мы решили, что у нас будет следующий распорядок исполнения супружеских обязанностей: ночью ты будешь спать в моей хижине и будешь только моей на правах старшего брата, я тебе обещаю, что больше трёх раз за ночь не буду тебя иметь, утром я тоже буду первым, ну а днём ты будешь ублажать братьев столько, сколько они пожелают. Не бойся, мы уже достаточно расширили твою дырочку, а ты потихоньку привыкнешь к нам и к такому порядку, ну а кроме этого тебе больше ничем не надо заниматься! Живи и получай удовольствие, а мы все к твоим услугам!
- А как же мой муж, который скоро выздоровеет от ран?
- Не бойся, он станет твоим девятым мужем! Но ночью он не будет иметь права спать с тобой. Только днём, как другие мои младшие братья, а мы будем считать его со своей стороны своим братом.
- Но у нас так не принято жить, тем более он уже был моим мужем до того, как вы решили сделать меня своей женой, и не согласится с этим!
- Тем хуже для него! Он ведь не твоя кровная родня, и в этом случае ему придётся уйти из нашего племени, уступив большинству, ты ему это сразу скажи. Если бы не мы, то он бы умер от потери крови и от ран, и пусть будет благодарен нам за то, что мы выходили его до выздоровления и что не потеряет права быть мужем такой королевы, хотя будет уже не единственным! Но об этом хватит, всё решено. Ты лучше скажи мне, каким образом твоя дырочка выглядит так свежо и прелестно, как у маленькой девочки, и ещё такая безволосая?! А цвет кожи у тебя какой - белый или шоколадный?
- Милый Лимбо, моя дырочка безволосая, потому что я брею её, т. е. удаляю волосы с неё в целях гигиены, выглядит она свежо, потому что я не сношаюсь с такими огромными членами, как у тебя и братьев, но при таком порядке спаривания со мной она быстро станет такой же дряблой и некрасивой, как у ваших женщин, а кроме того, у меня нет бритвы - прибора, которым я удаляю волосы, так что скоро она станет такой же волосатой, как у твоих соплеменниц. Цвет кожи у меня белый, а шоколоадный - это загар.
- Ну бритву мы тебе обязательно достанем, а дырочка твоя вряд ли станет дряблой, мы сами будем следить за ней, будем ухаживать и холить её. Чтобы цвет твоей кожи стал одинаковым, ходи пока без набедренной повязки, пока незагоревшая часть твоего тела не станет шоколадной.

На этом наш диалог закончился, так как он сказал, что ему не терпится спариться со мной и потянул меня за руку в свою хижину. Он даже поласкал меня перед самим половым актом, лаская мои груди и киску, хотя мне этого особо не требовалось, так как я была уже мокрой от желания. Он облизал мою киску от моих соков, сказав, что никогда не слышал о женщинах, получающих такое удовольствие от спаривания и сказал, что ему и братьям сильно повезло в этом вопросе. Он предположил, что всё дело в клиторе, который они обрезают у своих женщин, а у меня он необрезанный. Я ответила ему, что это так и есть на самом деле, и если он пообещает мне не обрезать мне, я научу его и братьев такому спариванию, о каком они не слышали, Он пообещал мне не обрезать его и показать то, что обещала. Я в ответ с трудом поместила его огромную головку в рот, сося и облизывая. Он был в шоке, но млел от удовольствия с выпученными глазами, затем облизала весь его стол и массивные яйца, нежно раскатывая в руке и одновременно дроча его ствол.

Он мычал от удовольствия, а я уложила его на спину, села ему на бёдра лицом к нему и стала приседать на его вздыбленный интрумент. Его головка сравнительно легко проникла в мою пещерку, я осмелела и стала осторожно насаживаться на его чудо-член. Дискомфорт ещё конечно был, но гораздо меньше, чем в первый день, и моими стараниями я оказалась нанизанной наполовину, остальная половина была не у дел, так как я чувствовала сильное давление его головки на свою матку, и опасалась, что при резком движении он проткнёт мою матку. Лимбо был сильно удивлён и возбуждён моим поведением, быстро накачав меня своим семенем и побежав к братьям, чтобы рассказать о том, что испытал со мной. Я была перевозбуждена и не смогла кончить с Лимбо, но моё огорчение скоро забылось на членах семерых братьев, которые орали от счастья и удовольствия, когда я делала им минет и прыгала на их дубинках. Не веря своим ушам, когда я говорила с ними на их языке, они называли меня Зулой, как и Лимбо. Я даже предложила им отыметь меня сразу вдвоём. Они сначала не поняли,