станции.

Станция больше походила на зиккурат вавилонских богов, чем на остановку общественного транспорта.



Теперь вместо гербов, станция Пятьдесят лет СССР красовалась огромными дырами свежего щербатого цемента.

Я живо представил, как поздней ночью, по-воровски крадучись, на станцию пришли мрачные люди Улугбека.

У людей были дыры вместо глазниц – вроде тех, что сейчас украшают стены станции. В руках у слепых людей были длинные стальные ломы-иглы. Безглазые люди ударили ломами в Украину, Казахстан, Литву и Беларусь...



Гербы союза, медленно, как бронзовые листья осенью, кружась, обрушились на рельсы громким плачущим звоном.

- Улугбек бекати! - вывел меня из трипа голос узбекского левитана.

Я вскочил в подъехавший поезд, и покатил на мустакилик хиябани, бывший Сквер Революции - там до Детского Мира можно за минуту бегом.

Я сказочно фантастически богат! Богат и счастлив!



***



У Детского Мира мой наметанный на нелегальщину арестантский глаз, сразу выделил в толпе движенщиков-барыг.

Честно скажу, свобода и общение с вольным людом сильно напрягают по-первой. В лагере вольнонаемных автоматом приравнивают к ментам, и ведут себя с ними соответственно. На воле нужно некоторое время, чтобы изжить этот стереотип и перестать вежливо заискивать с продавцом сигарет будто он по меньшей мере офицер оперчасти.



Мое доверие вызывала немолодая кореянка с ярко накрашенными губами. От нее сквозило уверенностью и олимпийским спокойствием.



На аферистку вроде не походила. Да еще давала на двадцать сумов больше чем остальные. Значит сто две тысячи! Ого! Сто две тысячи денег! Сначала - по шашлычку, потом… О! Наконец-то смогу увидеть отца. После развода он оставил все маме, а сам переехал с Борькой в такую тьму-таракань, что у меня реально не хватает денег, чтобы оплатить путешествие. Ну, и, если честно - все время не как не выберу, стыдно. Сейчас минут через пять смогу рвануть к нему на такси.



Я , оглядываясь по-сторонам, быстро нырнул за ней во двор ближайшей девятиэтажки.

Всем знакомо это паскудное чувство страха перед запалом, когда покупаешь гандж, например или меняешь валюту. Страшные преступления!

Идиотизм закона закаляет в нас чувство отчужденности от государства, а это друзья, очень хорошо! Государство нам не друг и никогда не будет! Не обманитесь! Пусть засунут свои гражданства, прописки и лицензии в задницу, куда поглубже. Нам бы до Москвы, а там - рукой подать!



Моя новая знакомая заскочила в подъезд и вскоре вышла с полиэтиленовым мешком Озик-овкатлар, набитым пачками бумажного воплощения молодой узбекской государственности.



Сотку Левина она элегантно поместила между двух, далеких еще от увядания фарфоровых грудей, которые бывают только у выходцев из Японии, Кореи и Индокитая, и тут же враз растворилась в уже начинавших густеть сумерках.

Я сунул деньги подмышку и не успел еще развернуться от подъезда, как оттуда бодро вышло двое увешанных рациями и дубинаторами казахов из патрульно-постовой службы.



Подстава! От сука, лоханулся сердешнай! И на старуху блять сука ебана в рот!

Это я уже на бегу делюсь с собой эмоциями.



-Ах, шишинга! - раздосадовано восклицает один из ментов бросаясь следом. Они не любят, когда граждане не сдаются сразу, а проявляют нездоровую инициативу.

Я бегу! Бегу что есть силы, забыв от страха дышать, бегу!

Слышу только топот сапог и крики ментов -

- Тухта, тухта шишинга!



Ноги, отвычные от нагрузок быстро начинают сдавать. Просто боль какая-то появляется в икрах, суставах и костях. Тупая как ноющий зуб.



Я жму из-за всех адреналиновых сил, а скорость все падает и падает.

Место открытое и вокруг много радостно готовых помочь милиции граждан. Они пытаются преградить мне путь и схватить меня своими граблями. Сами когда-нибудь непременно окажетесь на моем месте, волки, вот увидите!

Поняв что бежать осталось немного и ночевать сегодня я скорее всего буду снова в тюрьме, я решаюсь пойти ва-банк и резко бросаюсь через широченную часто простреливаемую машинами дорогу. За дорогой кустарники укращающее газон перед пятизвездочным отелем Тата, можно и загаситься.



И все бы сработало если б не эти поганые designed for real time runners китайские найки, купленные за кило картошки еще в Зангиоте.



С правой туфли, как с банана слетает передняя часть подошвы, от неожиданности я спотыкаясь на бегу, балансирую стараясь сохранить равновесие и буквально присаживаюсь на правую фару проезжающего по соседней полосе четыреста двенадцатого Москвича.



Открыв через несколько минут глаза я вижу небо, крышу гостиницы Тата Лимитед, и склоненную надо мной плоскую рожу мента-казаха.

-А? Шишинга!



Полувопрошая - полуторжествуя смрадно дышит он мне в лицо.



***



Афганский альбом.Тохир Юлдашев и Джума Наманганец



Бежав из Узбекистана Джума Ходжиев, Тахир Юлдашев и Вячеслав Ким, принявший ислам и ставший Абдуллой, обосновались в Гармской области Таджикистана. В те времена Гарм был оплотом таджикских исламистов, здесь Джума и его люди чувствовали себя в полной безопасности и гораздо лучше, чем дома. Хотя, для того, чтобы подчеркнуть, откуда он родом, Ходжиев стал называть себя Джумой Наманганским, а свою бригаду - Наманганским батальоном.



В середине 1993 года правительственные войска Таджикистана, при поддержке России и Узбекистана оттеснили исламистов в Афганистан. Туда же ушёл и Наманганский батальон. Здесь Юлдашев и Ходжиев объявили о создании новой организации Исламское Движение Узбекистана, сокращённо ИДУ.



16 февраля 1999 года начинался в Ташкенте, как самый обычный спокойный день. Горожане за последние годы привыкли к спокойствию. Ушли в прошлое и бандитские разборки с перестрелками и митинги националистов. Страна находилась во власти силовых структур. Но и в полицейских государствах бывают беспорядки.

Всего взорвалось 6 взрывных устройств в разных частях города за небольшой промежуток времени.



Целью атак явились ключевые правительственные объекты, в том числе и здание Кабинета Министров Республики Узбекистан на площади Независимости, где террористы взорвали автомобиль, начиненный взрывчаткой, около одной из V-образных опор здания, с целью обрушения его крыла.



В это время в здании должно было начаться заседание Кабинета министров, на котором планировалось присутствие юртбаши — Ислама Каримова. Было убито 16 и ранено около ста жителей города.

Власти Узбекистана возложили ответственность за происшествие на так называемое Исламское движение Узбекистана (ИДУ).



По другой версии, часть руководства Узбекистана знало о готовящемся теракте заранее, но не предотвратило его с тем, чтобы использовать его в своих целях. Также есть версия, что это была провокация со стороны Каримова и спецслужб.

Правоохранительными органами в связи с терактом было арестовано множество людей. Основные обвиняемые - Юлдашев и Намангани, а также люди, находящиеся в эмиграции были признаны виновными