забудь также упомянуть строгий. Спецподвал ТТ. Этот опыт должен пригодится в офисной рутине. Склонен к вымогательству, побегу и крысятничеству в особо крупных размерах! Возможно, скрытый пидераст.



- Ну зачем же так? Просто добавим шесть - или сколько там?



- Шесть с половиной..



- Шесть с половиной лет успешно проработал в турецкой строительной фирме в городе Москве. Ты ведь и правда там работал до ареста?

-Не до ареста - до великого новогиреевского винт марафона.

- Твоя проблема - вечно слишком выпячиваешь детали. Кому сейчас интересна твоя срань? Ну, хорошо.

- А вот спросят они вернулся-то на кой? Из самой Москвы? Идиот я что-ли? Сюда из Москвы возвращаться стоит только по приговору или грузом двести.

- Вы просто построили дом, сдали проект и фирма уехала обратно в Стамбул. А они тебе и за жилье типа платили. Вот. Твой контракт кончился! Ты вернулся взять тайм-аут. Все! Пусть в Анталии ищут концы, если хотят. Там им турки быстро киминли гюрешмек истийорсунуз нарежут по телефону.



Турецкие фирмы в Москве позже в финансировании Чечни обвинили, чтоб с рынка вышвырнуть, так что исследователи твоей биографии на кирпичную стену и наткнуться.

Ты, Саня, не идиот. Или такой же идиот как и мой папа. Идиот тот, кто вас посадил.



Да-да, забыл вам рассказать, отец Малявина тоже имеет первый сектор Зангиоты в своем блестящем резюме.

Хотя не думаю, что он там блатовал или рыскал по периметру в гестаповской робе. Не такой он человек Малявин Александр Соломонович.



Потоптал дядя Саша Зангиоту в свое время. В сером строю. Не помню точно за что – то ли за то, что был замначальника Главташкентстроя, то ли просто за то что Соломонович, то ли за то, что молодая и независимая Узбекская джамахирия работала тогда по установке «всех сажать, а там видно будет».

После кропотливой работы над моим новым резюме, очень довольный результатом своего скорбного труда, Малявин ловко накрыл на стол.



Он всегда накрывает на стол – кто бы к нему ни пришел, в какое-бы время, Малявин сразу собирает закусон. Быстро – как фокусник.



Его мама божественно готовит. Одно цицебели чего стоит!Разноообразие меню, поглощаемого вольняшками каждый день меня шокирует.



Откупорив бутылку вина, Малявин начинает экзаменовать меня по-английскому.

Минут сорок пять, как на допросе в гестапо пытает хуиз джонс мазер, хуиз джонс фазер.

В конце-концов дает продохнуть. Я похож на боксера после пятнадцати раундов пулеметного мочилова.

- Ну. Ничего так. Не шекспир, конечно



Малявин похрустывает винигретом.

Проржавел малость – но поправимо. Все поправимо, батенька!

Ржет.



- Английский и компьютер – твои приоритетные задачи на первый месяц. Программа –минимум. Давай-ка еще по стаканчику што-ли?Да и этою Вот адрес. Запиши.Там такой Забейдин Турсунович есть – у него нет-нет письменные переводики можно урвать. Старик Хоттабыч.

Платит, конечно, с гулькин фиг, но налом и сразу.Я и сам у него подкармливался, как отца посадили, потом еще уроки давал, мебель перевозил. Жутко вспоминать.



Ну давай, будь!

Малявин подмаргивает плакату с молодым Кинчевым на стене, и опрокидывает в глотку стакан вина, морщась так будто саданул самогону.

Набив брюхо и быстро захмелев с отвычки, я отваливаю, стараясь не мелькать лишний раз перед мамой Малявина - тетей Аней – только начавшей отходить от зангиотинской командировки малявинского отца.

Да и Ди уже заждалась поди.

Злоупотреблять терпением Ди тоже не стоит. Еще прогонит на ночь-то глядя. Горячая голова.



***



Отношения у нас Ди строятся довольно неровно.

Когда минует радость первых трех дней безудержной плоти, незамедлительно наступает «жизнь».

А это слово для меня тогда включает безденежье, безработицу, полную зависимость от Ди и ее маленькой вечно капризной дочки, отца которой я видел только раз, да и то на фотографии.



Каждое утро я встаю, завтракаю тем же, что она готовит своей трехлетней дочке, и быстренько отваливаю из дома. Искать работу. Становится человеком.



Вернувшись из Франции сама Ди уже полгода нигде не работает и проедает заработаное там, поэтому как ни кайфно было бы поваляться после тюряги с недельку просто ничего не делая, такой роскоши у меня нет.

Нельзя лишний раз раздражать ставшую какой-то задерганной и уставшей Ди.



- Одно я не пойму никогда в жизни, Ди! Как можно было уже находясь два года во Франции, после курсов в Сорбоне - вернуться в эту задницу человечества?

- Да как тебе, эгоисту, эгоцентристу самовлюбленному объяснишь? Мама у меня тут осталась и доченька моя - Алинюшка!

- Ну дык и вытащила бы их туда, на волю!

- Умничать я позволяю только тем, кто умнее меня. Последние семь лет твоей жизни, дружок, свидетельствуют, о том что ты вряд ли попадаешь в эту категорию. И знаешь, ты только не обижайся, я все ждала когда сам поймешь, вроде ведь старше Алинюшки моей…

- Ты о чем?

- Когда сморкаешься утром в раковину, старайся сразу смывать свою слизь, хорошо?



Ди ждет от меня чуда.

Тем чудом, что когда-то сделало ее ваучер золотым, здесь, в вольной части джамахирии, теперь уже никого не удивишь.

Нужно быстро сделаться нормальным человеком. Ее вариант программы минимум. Это значит быстренько найти хорошую работу и стать примерным отцом Алинюшке. В настоящий момент мой ретинг у Алинюшки тоже довольно низок - я такой большой дядя и не знаю кто же такие телепузики и Алина Кабаева - ее знаменитая тезка.



Как же ей объяснить, что ощущение у меня сейчас не описать лучше, чем как оборотом “будто с Луны свалился”. Как ей поведать, что пару недель назад я сидел в телевизионке первого отряда и слушал двухнедельную гадскую разнарядку в исполнении Грека. Мне нужно хоть немного времени, чтобы уловить здешний баланс. Но времени нет - я и так, как выясняется украл лучшие годы ее жизни.



А на каждом углу дымятся мангалы с самым вкусным в мире шашлычком, исходят божественным парком гигантские казаны с пловом, бескрайни развалы пирожков, самсы, мантов, тысяч сортов недоступных в зоне сигарет, пива, шоколадок, жвачек, чипсов, джинсов, рубашек, кроссовок!

А денег –то шиш!



И что вам хочется сразу сделать – правильно, опустить кого-нибудь, опустить жестко и незамедлительно.

Но главным наркотиком, высасывающим из меня последние гроши и хоть немного отвлекающий от глубины моего падения – становится интернет.



Я мчу в эти интернет кафе со всех ног всякий раз, когда удается хоть толику сэкономить со средств выданных мне на проезд и перекус.



Трясущимися от возбуждения руками, я плачу за свой новый порок. Хотя какой же это порок? Стоит пересмотреть подход к сети - это не свалка порнухи и безграмотных текстов великих писателей. Интернет - это продолжение нашего мозга.

Но я еще был интернет-ребенком и весь мир для меня заключался в портале рамблер-ру. Где я с почти сексуальным экстазом втыкал во что нипопадя и с замиранием сердца наблюдал, что же из этого