на кнут в районе ее подбородка, попыталась приподнять ее голову вверх.
- Ну не слышу ответа! Или мне еще раз заняться тобой с помощью этого?!

С этими словами я оторвала хлыст от ее подбородка и сделала пару свистящих движений у нее перед лицом, заставив ее чуть отстраниться назад и сжаться.
- Да Госпожа дочь.

Тихо ответила она. Я не стала издеваться над ней дальше, заставляя произносить Анастасия Владимировна. Я приняла это как есть, если она хочет называть меня так, то пусть называет.
- Хорошо

Произнесла я, пытаясь скопировать интонацию Марии, такую же надменную и высокомерную, как у неё.
- Все равно ты будешь сегодня вечером наказана, за такое поведение, а пока уберешь весь этот погром.

Я указала концом кнута на халат, пролитую бутылку, и рассыпанные таблетки.
- Ты все поняла?

Мама выдержала паузу, потом продолжая смотреть в пол, промолвила
- Да Госпожа дочь.
- Тогда нечего стоять приступай. Закончишь, доложишь.

Мама попыталась встать на ноги, чтобы в нормальном положении и нормальной позе выполнить все, что я приказала, но я остановила ее.
- Нет! Ты будешь теперь все делать на четвереньках, до тех пор, пока я не разрешу тебе встать! Ты все поняла?!
- Да Госпожа дочь.

Я смотрела, как мама начала выполнять все, что ей было приказано. Смотрела на ее иссеченное тело, на то, как напрягаются мышцы ее ягодиц и спины. Убедившись, что все таблетки отправились в мусорное ведро, я на пару минут отлучилась к себе в комнату, где взяла мобильный телефон, вернувшись, сделала пару фотографий ползающей на четвереньках мамы.
- Ваш приказ выполнен, Госпожа дочь.

Смотря в пол, произнесла она.
- Хорошо! Молодец!

Похвалил я.
- Теперь пойдешь на кухню, где будешь на четвереньках у батареи ждать, когда я позову тебя для наказания.
- Слушаюсь, Госпожа дочь. - Ответила мама и, развернувшись на месте, отправилась на кухню. Мое состояние было крайне возбужденным, я намерено остановила и ту сцену с поцелуями и дальнейшие ее унижения, так как не хотела, переходить границы.

Взяв в руки телефон, я прошла на кухню, чтобы проверить, как исполняется мой приказ, и запечатлеть все происходящие для отчёта, который могла потребовать от меня Мария. Мама стояла именно там где было приказано, смотря в пол, я приказала поднять голову и сняла на камеру телефона. У неё был очень жалкий и обиженный вид. Я смотрела на неё, и мне очень хотелось подойти к ней, встать передней на колени, обнять ее и просить прощения. Но все что я могла, это сделать это про себя, в своей душе.
- Мамочка, прости меня пожалуйста! Проговорил я про себя.

Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть и сосредоточиться. Я сразу догадалась, кем был звонивший. Я подняла трубку..
- Алло!

В ответ прозвучал голос Марии с бархатистыми нижними нотками.
- Ну как у Вас дела? Чем занимаетесь?

Спросила она.
- Добрый вечер Маш!

Ответила я.
- Извини, подожди минутку...

Не прикрывая трубку рукой и на сколько позволяла длина провода, я подошла к дверному проему очень громко крикнула
- Я жду тебя в большой комнате. Чтобы через минуту была здесь.

А потом вернулась к разговору.
- Как слышишь, воспитываю нашу с тобой собственность, а то она мне после твоего ухода восстание устроила.

И я нарочито громко, чтобы было слышно маме, рассказала все, что случилось и как я поступила. И о том, как заставила ее ждать наказание.
- А сейчас, я буду ее наказывать, думаю, что плеть и хлыст применять никак нельзя, ее тело и так исполосовано, а вот выбивалкой для ковров я ее отхожу как следует

Сообщила я Марии. И потом. Задала свой вопрос
- Хочешь послушать?
- Нет-нет! Делай, как считаешь нужным.

После возникшей маленькой паузы ответила Мария.
- Только передай ей, что я жду ее у себя завтра в восемь часов утра.

С этими словами она повесила трубку. На протяжении всего разговора я смотрела на маму, подошедшую ко мне и стоящую на четвереньках у моих ног. Я видела, как ее щеки покрылись румянцем, когда она услышала, что я рассказываю все Марии. На глазах ее наворачивались слезы, и на лице была гримаса осуждения. Я понимала что завтра, на встрече с Марией, ей воздастся за содеянное сегодня. Я обратилась к маме.
- Ты все слышала?
- Да Госпожа-Дочь.

Ответила она.
- Тогда вперед, выполняй. Принеси мне выбивалку для ковров.

Приказала я ей. А потом было само наказание. Мама лежала на полу с подтянутыми к сиськам и широко расставленными ногами, а я стояла над ней, и медленно не торопясь шлепала ей выбивалкой по лобку.
- Это тебе пизда, за коньяк.

Пауза. И снова удар.
- Это за таблетки. А это тебе блядь такая, чтобы меньше пиздой думала

И два удара отпущенные мною со всей силы, заставившие маму вздрогнуть и вскрикнуть, прогнувшись всем телом. Я переступила через неё и отошла в сторону. Мама, приученная Марией все делать по приказу, продолжала лежать, сохраняя позу. Только отвернулась голову в противоположную от меня сторону, чтобы я не видела как ей стыдно. Подойдя к ней, со стороны ее отшлепанной пизды, и наклонившись, я ввела два пальца в неё. За половыми губами мамы было очень влажно от сока. В голове у меня возникла импровизация.
- Повернись пиздой к креслам

Приказала я ей, и вытащила из нее пальцы. Мама быстро послушно подчинилась. Опустив ноги на пол, она поднялась и села. Затем, развернувшись требуемым местом в требуемую сторону, легла на пол. Мне хотелось по быстрей подвергнуть ее задуманному испытанию, поэтому я стала ее подгонять.
- Быстрей! Что ты возишься как толстая корова! Подними ноги к плечам. Я кому сказала быстро!

Мама не понимала, что я задумала, но выполняла точно то, что я приказывала. Приказав ей ждать, я на несколько минут зашла в свою комнату, чтобы взять из своей сумочки, припасенный на всякий случай презерватив. Я вышла, одевая данное резиновое изделие, на ручку выбивалки. Я подошла к ней, ожидающей меня в приказанной позе, встала возле нее на колени, и раздвинув пальцами ее половые губы, ввела винтовую ручку выбивалки нее наполовину. После чего взяла правую руку мамы и положила на черенок выбивалки. Затем встала с колен и произнесла.
- Я решила разрешить тебе самоудовлетвориться, трахать себя будешь выбивалкой. А я сяду, посмотрю, как ты это будешь делать. Можешь приступать. Мама выслушала приказ и повернула голову в мою сторону. Я видела ее пунцово красное от стыда и перевозбуждения лицо. Я села в кресло, смотреть, как будет выполняться сказанное мной. И надо сказать, что скучнее картины, мне видеть не приходилось. Вялые и медленные движения грозили растянуть данную сцену часов до двенадцати ночи.

Дальнейшая наша с мамой жизнь пошла без особых трудностей. Мама привыкала к новым правилам, установленным мною в доме, к тому, что она должна подчиняться не только Марии, но и мне. Конечно, для неё было труднее всего, привыкать и подстраиваться под нас обеих, но она справлялась с этим. Она быстро привыкла находиться в моём присутствии без одежды, стоять на коленях, в ожидании моего вызова. Вызовом чаще всего был звонок колокольчика. Но самым сложным