отвердевшим членом.
Щель была тугой, и члену приходилось протискиваться сквозь неподатливые мышцы, но тугой вход только распалял Сабину. Она даже прикрыла глаза от наслаждения, понимая, что рабыня ей досталась девственницей, и предвкушая, как она пробьет эту преграду.
Её руки крепче сжали бедра пленницы, но торопиться Госпожа не собиралась. Она медленно погружала свой орган в теплое лоно, содрогаясь от ощущения тесноты, но, как только её кол наскакивал на упругую преграду, Сабина ослабляла давление, словно приучая партнершу к скорой развязке.
Но и её терпению пришел конец. Не в силах больше испытывать эту, хоть и сладостную, но пытку, Госпожа с силой вогнала член в тугую щель. Маша вскрикнула от неожиданной боли, пронзившей низ живота, и тут же её тело предательски задергалось, подавшись навстречу упругому фалу, помогая ему проникнуть как можно глубже в недра её тела.
Сабина, почуяв, что её партнерша сама жаждет действия, задвигалась быстрее, погружая свой член в скользкое от выделяемой смазки и разгоряченное от нарастающего желания лоно. Она слышала сопение рабыни, её приглушенные кляпом стоны, ощущала нервные подергивания тела, но не останавливалась, а продолжала двигаться внутри невольницы, ускоряя темп и увеличивая амплитуду.
Маша задергалась и завертела задом. Её дыхание участилось, а из заткнутого и туго завязанного рта начали вырываться хриплые звуки, постепенно перераставшие в сдавленный приглушенный крик. Сабина с силой вогнала свой кол до предела и на несколько мгновений замерла, дожидаясь, пока не наступит долгожданная разрядка.

Тугая горячая струя семени ударила в стенку презерватива, натянув тонкую резину. Давление передалось и на стенку влагалища. Маша зашлась в неистовом крике. Её разгоряченное тело пронзили иглы жара, ударив в голову. Девушка забилась на лежаке. Её полные груди налились кровью, соски вздулись и уперлись в тонкую материю платья, ощутили шершавый нагрудник фартука. Сильный зуд охватил чаши грудей, ставших настолько чувствительными, что Маша начала реагировать даже на легкое дуновение ветра.
- Никак, рабыне понравилось! – воскликнула Госпожа, отодвигаясь, - А? Эй, ты, шлюжка задрипаная? Я угадала?
- Мг-му, - задыхаясь от участившегося сердцебиения, промямлила Маша.
Постепенно она начинала осознавать, что сотворила с ней эта ненормальная. Машу вдруг начали душить слезы. Она сползла на пол и вдруг завыла, как подраненная собака. Сабина с изумлением наблюдала, как девушка, привалившись к раме кровати, заливается слезами и беспомощно дергает связанными за спиной руками. Её охрипшие стоны постепенно превращались в еле слышные сиплые звуки, пока голос совсем не сел.
Рабыня повалилась на пол и затихла. Только изредка подрагивали её худенькие плечи. Подол платья совсем сбился на тонкой талии, и Сабине была хорошо видна промежность девушки, испачканная кровью и собственными выделениями. На крепких стройных бедрах появились синие прожилки вздувшихся вен, аккуратные маленькие пальчики согнулись, словно пытаясь прижаться к узкой ступне.
- Эй, рабыня! – крикнула Госпожа, легонько пнув девушку ногой, - Хватит валяться на полу! А-ну, быстро встать!
Маша даже не шелохнулась, и Сабине после нескольких пинков, стало ясно, что её пленница самостоятельно не поднимется. Подхватив девушку под мышки, она не без труда уложила её на кровать и, немного отдышавшись, отправилась за водой, чтобы подмыть рабыню.
Когда Сабина вернулась в дом с тазом, наполненным теплой, нагревшейся от солнца водой, то застыла в изумлении. Маша, согнувшись пополам, пыталась продеть свои ноги между связанными руками. Если бы ей это удалось, то девушка смогла бы, освободившись от повязки и кляпа, развязать руки и ноги и сбежать. Смогла бы она выбраться из леса, вопрос спорный, но исчезнуть рабыне удалось бы.
Быстро поставив таз на стол, Сабина, как кошка, прыгнула на пленницу и, ударив её в живот, перевернула лицом вниз и оседлала, как дикого мустанга, крепко сжав коленями. Маша закрутилась под ней, замычала, но высвободиться не могла. Поняв это и окончательно выбившись из сил, девушка притихла, громко сопя и порыкивая, как дикий зверек, пойманный в капкан.
Сабина медленно слезла с пленницы и направилась к шкафу, то и дело поглядывая на кровать. Маша лежала тихо, не шевелясь, но Госпожа уже не теряла бдительности. Она быстро достала с полки сверток и вернулась к своей невольнице.
- Я думала, ты поумнела, - назидательным тоном произнесла Света, - А ты вон как!
Порывшись в свертке, она вытащила оттуда два небольших мешочка, сшитых из тонкой блестящей резины, и натянула их на кисти пленницы. Развязав руки, Сабина сложила их в положение "ладонь к локтю" и обернула несколько раз широким эластичным бинтом, надежно закрепив конец.
Рабыня замычала, выказывая своё недовольство, но Госпожа только толкнула её в затылок, дав понять, что невольницу никто не спрашивает.
- Сядь и раздвинь ноги! – приказала Сабина, решившая, всё же, заняться гигиеной.
Когда рабыня не отреагировала на приказ, Госпожа схватила её за ошейник и, подтащив к стулу с подлокотниками, усадила на него, снова заведя ей руки за высокую спинку. Поняв, что пленница ещё может сопротивляться, Сабина крепко привязала ноги к подлокотникам. Теперь вся промежность Маши была, как на ладони.
- Ну и джунгли! – воскликнула Сабина, проведя пальцами по густой шерстке на лобке, - Придется сбрить.
Маша снова замычала и забилась так, что чуть не перевернула стул.
- Тихо ты, идиотка! – прикрикнула на неё Госпожа, - Для тебя же стараюсь! Вонять не будет.
Взяв в руки помазок для бритья и небольшую фарфоровую чашечку, Сабина взбила пену и густо намазала низ живота. Брила она медленно, аккуратно, стараясь не поранить нежную кожу девушки. Маша сидела, затаив дыхание, боясь пошевелиться, чтобы рука Госпожи не дрогнула и не порезала её.
Вскоре на том месте, где ещё недавно топорщились густые рыжеватые волоски, оголилась розовая кожица, гладкая, как у младенца. Сабина заботливо смыла остатки пены, а заодно, и кровь. Вдобавок, она попрыскала голенькую промежность туалетной водой с мягким нежным запахом.
- Я обещала дать тебе новые трусики, рабыня, - задумчиво сказала она.
- Угу, - закивала головой Маша.
Госпожа снова отошла к шкафу. Когда она вернулась, пленница снова заскулила и забилась в своих путах. В руках Сабина держала узкие плавочки из тонкого латекса, к перемычке которых были пришиты с внутренней стороны два стержня разной длины и толщины. Маша с ужасом наблюдала, как её Хозяйка намазывает эти затычки вазелином.
Сопротивляться было бесполезно, и рабыня, обливаясь слезами, позволила Госпоже сравнительно легко надеть на себя трусики. Затычки легко вошли в предназначенные им места, и тонкая ткань плотно прижала их, не давая выскочить. В передке появилось лёгкое покалывание, которое быстро сменилось приятным томлением.

Хуже дела обстояли с задним проходом. Неразработанная мышца начала противно ныть, а при малейшем движении появлялась легкая боль. Маша застонала, но Сабина её успокоила, сказав, что скоро она привыкнет