проникнуть глубже. Женщина еще шире разводит ноги, и её бутон раскрывается. Она кладет руку на голову партнерше и прижимает её губами к промежности. Девушка обхватывает горячими ладонями упругие ягодицы матери и начинает неистово сосать внутренние губки органа. Чуть сдвинувшись вверх, она захватывает губами заметно увеличившийся клитор и втягивает его в свой ротик, помогая языком.
Женщина начинает биться в экстазе захватившего её возбуждения и бурно кончает, сопровождая наступление разрядки долгим протяжным стоном. Её тело покрывается мелкими капельками пота, волосы прилипают ко лбу. Тяжелое дыхание выдает её. Женщина опустошена, но счастлива. Она привлекает к себе дочь, и любовницы сливаются в долгом страстном поцелуе.
- Ты устала? – спрашивает мать.
- Немного, - отвечает Сабина.
Она тоже вся мокрая. Немного полежав и переведя дух, партнерши вновь тянутся друг к дружке. Их руки сплетаются в нежных объятиях, и они сливаются воедино, ласкаясь и урча от удовольствия. Мать достает из ящика тумбочки небольшой пакетик и разрывает его, помогая себе зубами. Осторожно достает оттуда прозрачный колпачок из тончайшей резины и подносит к уже восставшему члену дочери. Умело манипулируя пальцами, она накатывает презерватив на затвердевший ствол, осторожно расправляет его, тем самым возбуждая партнершу.
Женщина ложится на спину и раздвигает ноги на всю возможную ширину. Сабина устраивается между бедрами и приподнимается на локтях. Мать просовывает руку и помогает члену найти пещеру, снова увлажнившуюся и готовую принять его. Девушка чувствует, как её орган раздвигает податливые стенки влагалища, но не торопится. Она осторожно нажимает, и член мягко и медленно проникает в разгоряченную глубину материнского лона.
Войдя на половину длины своего органа, Сабина замирает, поглядывая на мать. Женщина приподнимает низ живота, ловя член. Руками она обхватывает ягодицы дочери и крепко прижимает к себе. Ствол проскальзывает в самую глубь, и девушка ощущает приятное тепло, охватившее её орган. Она начинает двигаться внутри лона, сопровождаемая сперва тихими, а потом усиливающимися стонами партнерши.
Они подстраиваются под ритм, который убыстряется с каждым толчком. Становятся громче и стоны, и вот уже бешеная скачка несет обеих к долгожданной развязке, которую жаждут обе, но в то же время стараются оттянуть кульминацию. Но природу, как известно, не обманешь, и обе кончают одновременно, сотрясаемые сильнейшим оргазмом, который вытягивает из них последние силы.
Тяжело дыша, Сабина отваливается на бок и устраивается на груди матери. И обе крепко засыпают, вымотанные, опустошенные, но безмерно счастливые...

Сабина открыла глаза и теперь лежала, пялясь в потолок и силясь сообразить, приснилось ей это, или, всё же, было наяву. В маленькое окошко пробивались первые утренние лучи. С улицы доносился птичий гомон. Но в доме пока тихо, все еще спали. Но девушка знала, что очень скоро, когда проснется мать и начнет греметь кастрюлями, дом наполнится шумом, криком, руганью старших сестер.
- Как я вас всех ненавижу, - простонала Сабина.
Внезапно она почувствовала холодок под спиной. Отбросив одеяло в сторону, девушка с изумлением уставилась на свою ночную рубашку, топорщившуюся в области паха, и весь этот бугор темнел огромным мокрым пятном, от которого неприятно несло протухшей рыбой.
Посмотрев по сторонам и убедившись, что за ней никто не наблюдает, Сабина стащила рубашку и быстро затолкала её под подушку. Обнаженное тело ощутило легкий утренний холодок, от чего девушка поёжилась и натянула одеяло до самого подбородка.
Рука скользнула к низу живота и сразу же наткнулась на восставший член – "награду" Матери-Природы за прегрешения родителей. Обхватив его ладонью, девушка почувствовала, как головка затрепетала в её пальцах, а ствол начал наливаться силой, словно его накачивали насосом. Всё тело охватило быстро нарастающее возбуждение, от которого на лбу выступил пот, а дыхание стало сбивчивым.
Сабина крепче сжала пальцами до предела напрягшийся стержень и принялась его неистово дрочить. Второй рукой она терзала свою грудь, приятно занывшую и добавлявшую приятной неги. Затвердевшие соски призывно заныли, и девушка, сглотнув слюну, тихо застонала.
- Чего скулишь? – вдруг раздался грубый голос Карины, старшей сестры, - Развопилась! Вставай, шалава, мать жратву готовит!
Сабина вздрогнула от неожиданности. Сестра нависла над ней, как коршун над кроликом, плотоядно улыбаясь и скаля свои не слишком ровные и пожелтевшие от курева зубы. Скорчив рожу, она уже тянула руку, чтобы сорвать с неё одеяло.
- Пошла вон! – рявкнула Сабина, ухватившись за одеяло, - Дай поспать, дура!
- Наслаждаешься? – снова оскалилась Карина, похлопав себя по передку, едва прикрытому коротеньким халатиком.
- А тебе-то что? – девушка резко села на кровати.
- Ну-ну, - ухмыльнулась сестра и вышла из комнаты, виляя бедрами и горланя какую-о похабную частушку.

День начинался, как обычно.
Наскоро позавтракав и обменявшись скабрезными шуточками с матерью и сестрами, Сабина выскочила из дома. Слоняться по улицам желания не было. За свои двадцать лет она не сумела обзавестись друзьями, а уж о парне вообще говорить не приходилось. Девушка, вытащила из сарая потрепанную "Яву", оставшуюся от отца, и покатила в сторону леса.
Ветер развевал её длинные волосы, забирался под коротенькую юбчонку, холодил ноги. Но Сабина даже не замечала этого. Она гнала свой мотоцикл по узкой лесной тропинке и мысленно материла всех родственников, которые, пожалуй, с самого рождения не давали ей покоя ни днем ни ночью. Лишь отец относился к дочери с пониманием. А незадолго до своей странной гибели, будто предчувствуя беду, он привез Сабину в небольшую избенку, срубленную в лесной глуши среди топей и буераков.
Про эту избушку никто кроме неё в семье не знал, и теперь девушка была единоличной хозяйкой этого затерянного в непроходимой лесной чаще "дворца". Место там было болотистое, гиблое. Даже местные жители не рисковали заходить туда, опасаясь быть затянутыми трясиной. Но Сабина не боялась. Она знала там каждую травинку, каждую кочку и безошибочно находила безопасный путь к срубу по ей лишь одной известным приметам.
Продравшись сквозь густые заросли орешника, Сабина выехала на едва заметную тропинку. Теплое летнее солнце и пение птиц действовали на девушку успокаивающе. Но особенно её радовало, что вокруг не было ни души. Лес ласково шумел кронами деревьев, птицы пели ей свои песни, в высокой траве можно было найти ягоды и грибы, в маленьком лесном озере водилась плотва, не очень крупная, но безумно вкусная, если её завернуть в фольгу и испечь в золе.
Но вот тропинка уткнулась в высокий забор. За калиткой петляла узкая тропинка, уложенная красным кирпичом к маленькому крылечку. Сабина извлекла из тайника, устроенного в дупле старой ели, росшей неподалеку, ключ и отперла дверь. Хорошо смазанные петли не издали даже слабого писка.
- Уф! – девушка с удовольствием взгромоздилась на старую пружинную кровать с массивными никелированными спинками.