полумрак, и было немного душно. Пахло сандаловыми палочками, но запах был совсем ненавязчивым и даже приятным. Я расслабилась и почти задремала, когда на диван рядом со мной упало что-то тяжелое. Я вскочила на ноги и тряхнула головой. Виталий стоял передо мной в простых спортивных штанах и темной рубашке, расстегнутой на груди.
- Ты можешь отказаться в любой момент. Я не стану тебя удерживать. Но помни - если ты уйдешь, ты больше не сможешь вернуться, - его голос звучал так уверенно и спокойно, что у меня не возникло никаких сомнений - все, что он только что сказал, правда, полная и безапелляционная правда. - Ты меня поняла?

У меня вдруг похолодели ладони, и пересохло во рту:
- Да, - ответила я тихо.

И тут же сильная пощечина повалила меня обратно на диван. Моя правая щека вспыхнула, скорее от возмущения, чем от боли, а внутри что-то приятно сжалось.
- Ты должна отвечать: «Да, господин», - в его голосе зазвучал металл.
- Это ты так свои комплексы компенсируешь? - съязвила я, едва поднявшись на ноги.

Еще одна пощечина, на этот раз с левой стороны, снова повалила меня на диван. Левая щека тоже вспыхнула, но внутри что-то сжалось еще сильнее и слаще.
- Да, господин, я все поняла, - всхлипнула я.
- Умница, - улыбнулся он. - А теперь повернись лицом к стене.

Я послушно выполнила его приказ. Виталий ловким движением накинул мне на глаза кожаную повязку и туго завязал на затылке. Затем так же ловко и быстро связал мои руки за спиной от локтей до запястий. Было заметно, что ему это не впервой.
- Ты все еще можешь отказаться, детка, - его руки скользнули мне под футболку и мягко сжали груди.

Это было так необычно - сочетание нежных прикосновений к животу и груди с все еще горевшим от его пощечин лицом, бархатистая повязка на глазах и крепкие, но мягкие ремешки на руках, страх боли и стремление к удовольствию, возможность сказать «нет» и желание полностью отдаться в его власть.
- Я могу продолжать? - выдохнул он мне на ухо, при этом с силой сжав правый сосок.

Что-то внутри бешено запульсировало, колени подогнулись, и, если бы не его руки, я бы упала навзничь.
- Да, - простонала я.

Хлесткий удар по груди частично отрезвил меня.
- Да, господин...
- Ты быстро учишься, - похвалил он, и вдруг его руки покинули мое тело.

На мгновение мне стало страшно - неужели он ушел и оставил меня здесь совсем одну с завязанными глазами и со связанными руками? Но я побоялась окликнуть его - он бьет довольно сильно. Кто знает, что он сделает со мной, его разозлится? От одной мысли о том, что могло произойти в таком случае, у меня снова что-то сжалось внутри и подкосились коленки.

Виталий поймал меня как раз вовремя:
- Спокойно, детка, я еще даже не начал, - с этими словами он надавил мне на щеки, и твердый шарик с дырочками оказался в моем рту. Кожаные ремешки крепко сдавили мои щеки. Я поняла, что это было - не далее как этой ночью я рассматривала подобные штучки и гадала, зачем они нужны. Я замотала головой, протестуя, и снова ощутила хлесткий удар по груди. - Ты просила, чтобы я продолжал. Когда я говорил, что ты можешь отказаться, я имел в виду, что ты откажешься от всего - либо ты принимаешь все, либо уходишь ни с чем. Ты согласна?

Я обреченно кивнула, чувствуя, как моя слюна, не сдерживаемая более ничем, начала стекать внутрь шарика и тонкой струйкой вытекать изо рта.

Я снова ощущала его руки. Он положил их мне на плечи, мягко развернул и усадил на диван. Сидеть было неудобно из-за невозможности согнуть руки в локтях, поэтому я села немного боком.
- Ты любишь пиццу? - этот вопрос показался мне, во-первых, неуместным, а во-вторых, глупым. Ночью я говорила ему, что обожаю итальянскую кухню. Он провел пальцем по моей щеке. Я невольно дернулась.
- Видишь ли, многие люди готовят пиццу. У кого-то получается вкуснейшее тесто, у кого-то отличный соус. Но в целом их пиццы не очень вкусные. Потому что секрет приготовления пиццы в балансе. Понимаешь? Идеальная пицца это хорошо продуманный баланс вкуса и текстуры. Тесто не должно быть ни слишком мягким, ни слишком твердым, ни слишком пресным, ни слишком соленым. В начинке не должно быть одного ярко выраженного вкуса - все они должны быть идеально сбалансированы. Переборщишь с оливками - и вся пицца будет кислой. Положишь много сладкого перца - и его сладость перебьет вкус других ингредиентов. То же самое касается и Темы - жесткость должна сочетаться с нежностью, - его руки вдруг снова скользнули мне под футболку, но на этот раз он поднял мою одежду, обнажив грудь и живот, - сила со слабостью, - что-то холодное и чуть влажное коснулось ложбинки между грудей.

Я чуть подалась вперед, пытаясь определить, что же это такое, - доброта с жестокостью, - это нечто чуть отстранилось от меня, и в ту же секунду мое тело пронзила резкая боль, отозвавшая почему-то сладостным спазмом внизу живота.
- Каждый удар, каждое прикосновение, - продолжал он, снова проведя этим предметом по моей груди, - должен быть точно рассчитан, как по силе, так и по месту нанесения, - следующий удар пришелся по правому соску, отчего между ног у меня стало влажно. - И, конечно, в конце каждого сеанса должна оставаться некая недосказанность, - еще один удар точно по левому соску.

Слюна уже бурным потоком стекала по моему подбородку и шее, мои соки обильно орошали мои ноги и диван. Я тихо скулила в ожидании продолжения. Но Виталий молчал и больше не прикасался ко мне. Время тянулось бесконечно долго, молчание становилось невыносимым. Страх заполнял мое сознание...

Как вдруг ремешки на моих руках ослабли. Я машинально сжала и разжала кулаки, разгоняя кровь. Затем мягкое махровое полотенце заботливо впитало мои слюни, и кляп покинул мой рот. Последней он снял повязку с моих глаз.

Он помог мне встать на ноги. Коленки почему-то все еще подгибались, но Виталий крепко держал меня за локоть. Он подвел меня к зеркалу, которое раньше от меня скрывала темная занавеска.

Я посмотрела на себя и обомлела - из зеркала на меня смотрела румяная девушка лет восемнадцати с горящими глазами и тремя бледно-розовыми полосками - на животе и наискосок на обеих грудях.
- Нравится? - с улыбкой спросил он у меня из-за спины.

Я молча кивнула.
- Ну, вот и хорошо. Сеанс окончен, можешь собираться, - он отпустил мой локоть, и я тяжело опустилась на пол.
- И... это все? - я посмотрела на него в недоумении, вдруг поняв, что больше бить он меня не будет.
- Для начала хватит, - он смущенно отвел глаза. - Видишь ли, Тема - это не только секс. Это образ жизни. Она позволяет расслабиться, позволяет тебе, например, почувствовать себя слабой и ведомой, но при этом знать, что ты в безопасности, что все происходящее тщательно отработано и выверено. Позволяет мне ощутить свою власть над тобой и свою ответственность за тебя. Да, я играю на твоей сексуальности, на твоем возбуждении, но это не значит, что моя цель только войти в тебя, хотя, не скрою, я бы не отказался. Моя цель разжечь в тебе огонь, позволить тебе понять саму себя, отрешиться от той роли, которую ты играешь