Или и вовсе, вдохновленные нашим примером, не спали всю ночь. Я не знаю, мне все равно. Я знаю только, что, когда я закончил, за окном занимался рассвет. И спать мне совсем не хотелось. В отличие от Светы.

Я уложил ее на бочок, укрыл одеялом и вышел в кухню.

Форточка была открыта, и в помещении было довольно прохладно. На подоконнике лежала пачка сигарет Светкиного отца. Я машинально потянулся к ней, взял сигарету, покрутил ее между пальцами и поднес к губам. Зажигалки нигде не было, поэтому я вызвал искорку в самом высушенном на огне табачном листе. И затянулся. И что они находят в этом? Запах мерзкий, вкус и того хуже, легкие обжигает... Но почему-то мне казалось, что мне следовало сейчас делать именно это - сидеть в кухне и курить.

За окном было еще темно и тихо, дул слабый ветерок, он приятно холодил мое разгоряченное тело.

Я затушил окурок в пепельнице и взял следующую сигарету.
- И как ощущения? - он сел на табурет напротив меня.
- Мерзость, - ответил я, вынув изо рта сигарету и выразительно посмотрев на нее.
- Согласен, - кивнул он, - трубка лучше. Но я не об этом. Как тебе твои новые способности?
- Это опять ты все подстроил? - спросил я и зевнул.

Он улыбнулся:
- Нет, я понятия не имел. Честно говоря, я вообще не предполагал, что ее прохождение Лабиринта настолько сблизит вас, в смысле тебя и Лабиринт. И уж тем более я не предполагал, что он воспылает к тебе такой любовью.
- А с чего это он вдруг?
- У него спроси. Это ведь ты теперь его лучший друг.
- Он со мной не разговаривает, - я затянулся слишком глубоко и закашлялся.
- У тебя еще все впереди, - он снова улыбнулся.
- О чем с ним вообще можно разговаривать? - проговорил я, прокашлявшись.
- Не поверишь, он задается таким же вопросом относительно тебя. Он считает тебя выскочкой, слабаком, параноиком, сексуально озабоченным мальчишкой...
- В таком случае, зачем он мне помогает? - удивился я.
- Ему нравится твоя импульсивность, - ответил он.
- Импульсивность? Он считает меня импульсивным? - недоумевал я.
- А как еще назвать то, что произошло позавчера ночью? Зачем ты пошел разговаривать с этим смертным? Зачем стал убеждать его в том, что ты ему не враг? Зачем потом связался с ее братом? Ты ведь всегда был циником! Страдания смертных никогда не побуждали тебя к действиям, а уж тем более к таким. Ты чуть сам коньки не отбросил, если бы не Лабиринт, ты бы так и остался заключенным в его теле. Спрашивается - зачем?

Я задумался. А и правда - зачем? Зачем я так рисковал? Что я хотел получить в итоге? Света и так моя, независимо от отношения ко мне ее приемного отца или от наличия или отсутствия сводного брата...
- Хочешь, я тебе поясню? - спросил он, прервав мои мысли.
- Валяй, - я откинулся спиной на печку и затянулся.
- Ты всегда считал себя демоном, забывая о том, что в тебе есть четверть не демонической крови, - он тоже взял в руки сигарету, и ее кончик вспыхнул. Он затянулся и выпустил смешное кривое колечко. - Демоны - это порождения Хаоса. Они живут эмоциями и сиюминутными порывами. Люди - это порождения Порядка. Они живут логикой и разумом. Ты считал себя демоном, но при этом все время поступал, как человек - каждый твой шаг был тщательно продуман и взвешен, каждое твое слово ты выбирал из сотни других. А позавчера ты поступил как демон - просто поддался сиюминутному порыву. На самом деле, неважно, каким именно был этот порыв - спасти кого-то или погубить. Главное, что ты ему поддался. В первый раз ты повел себя так в сентябре в школе, когда оставил Свете память. В следующий раз - месяц назад, когда позволил ей сделать выбор. И вот позавчера...
- Я ничего не понял, - признался я. - Это же ты все это придумал и подстроил. Разве ты не знал, что я поступлю именно так? Я не понимаю, зачем тебе это все было нужно?
- Зачем? - он блеснул на меня своими изумрудными глазами. - Видишь ли, быть богом в уже сформированном мире, где законы давно установлены и апробированы, это ужасно утомительно и скучно. Конечно, можно было бы разрушить все к чертям собачьим и выстроить все заново, но это хлопотно и долго. Возможно, когда-нибудь я это сделаю, но сейчас я предпочитаю играть с тем, что уже есть. Моя игра это создание для человека таких условий, где он из просто аморфного существа превращается в нечто. Или умирает. Чаще они умирают. Некоторые, особо упрямые, живут, но сами себе еще больше портят жизнь. Обычно я подстраиваю человеку некую встречу, подбрасываю возможность, при которой он что-то теряет, но, при условии правильной тактики, получает он намного больше...
- Если бы ты иногда утруждал себя объяснениями... - заметил я.
- А я чем сейчас занимаюсь? - он удивился не на шутку. Я передернул плечами и вновь затянулся. - И тут появляешься ты. Ты построил безупречную схему тогда с твоей амнезией, тюрьмой, электрошоком. Трент говорил, что ты демон, но все было рассчитано с такой математической точностью, все было так логично и так здорово вытекало одно и другого, что мне захотелось сбить тебя с толку, заставить тебя поддаться эмоциям. Первый план с Маролайтом в этом смысле провалился - ты продолжал действовать холодно и расчетливо, даже про баб и про секс почти забыл. Тарен несколько поколебал твою уверенность, показав, что ты далеко не неуязвим...
- Историю с Тареном тоже ты подстроил? - я прищурился.
- Конечно, нет, - он выпустил еще пару кривых и косых колечек, а потом дымовую фигурку слона и жирафа. - Если бы ее подстраивал я, Трент бы не пострадал. А так... В общем, после Тарена я задумался. Что может заставить тебя действовать иррационально? Что на любого мужчину действует сильнее, чем наркотики? Что заставляет нас терять голову? Ответ напрашивался сам собой - женщина. Но с твоим потребительским отношением к женщинам добиться нужного эффекта было нереально...
- И тогда ты придумал эту штуку со школой, - ухмыльнулся я.
- И да, и нет, - улыбнулся он, а из его рта вылетел дымовой орел. Он сделал круг над столом, издал какой-то гортанный звук и вылетел в форточку. Я смотрел на него, выпучив глаза. - Сначала я нашел Свету. Идеальная кандидатура на роль жертвы, принцессы, заточенной в башне. Кстати, ты никогда не задумывался над смыслом этой метафоры? А смысл прост - доступная женщина неинтересна. Недоступная уже воспринимается не просто как часть обстановки. Вокруг ее головы появляется нимб, за спиной вырастают крылья, а лицо становится божественно красивым. Видишь ли, пока ты карабкаешься по отвесной скале, твоя фантазия рисует тебе потрясающие образы, и даже если реальный приз оказывается хуже, твой мозг уже просто не позволит тебе увидеть в нем что-то иное, кроме ангельского сияния. Это потом, позже, когда магия фантазии развеется, ты увидишь и красные глаза, и огромные клыки и даже дряблую кожу и отвислые сиськи, но вначале ты будешь носить свою принцессу на руках и считать ее самой-самой красивой и доброй и нежной и так далее. Ну, а в нашем случае «приз» оказался ничуть не хуже твоих самых смелых фантазий...
- Она не приз, - надулся я и затушил окурок.
- Разумеется,