носатого-губастого – Юрой, решила я. Имя Серёжа всегда у меня вызывало ассоциацию с блондином, а Юра – с шатеном и брюнетом.

– Ты чё в такую рань по палате ходишь? – спросил Серёжа.

Покраснев, я пролепетала, что мне позарез нужно в туалет.

– Щас я тебя на горшок посажу, – улыбнулся Серёжа.

У меня аж глаза из орбит вылезли.

– Что? – только и спросила я.

Юра смеяться стал.

– Серый, объясни ей, – сказал он сквозь смех и закрыл лицо рукой.

Серёжа начал втолковывать мне строгим голосом:

– У нас в палате, моя дорогая, горшками пользуются все! Ясельным детям в туалет ещё рано, а таких, как ты, никто водить туда не будет. У нас и без тебя забот хватает, Катя. Мы только и успеваем, что менять малышам мокрые памперсы и ползунки.

Я с непониманием посмотрела на медбрата.

– Так я сама могу пойти! Только у вас дверь почему-то закрыта.

– Да, дверь закрыта, потому что детям выходить с палаты запрещено, – объяснил Юра, – Мы исключения ни для кого не делаем, даже для таких больших, как ты.

Серёжа подошёл к одному из шкафчиков и достал оттуда розовый детский горшок и поставил его у моих ног.

– Придётся тебе пользоваться у нас горшком. Давай, садись и писяй. Или ты какать хочешь?

Я покраснела варёным раком и опустила глаза.

– Серёга, в натуре, не маринуй малую, – со смехом сказал Юра, – Глянь, как она покраснела. Давай лучше выйдем, а то стесняется.

– Ну и шо теперь, каждый раз выходить куда-то, когда её величество потрудится поссать, блин? – проворчал Серёжа, – Капец какой-то. Ну подумаешь, при нас на горшок сходит. Типа мы ни разу не видели, как девочки сикают.

Несмотря на недовольство Сергея, оба медбрата всё-таки вышли. Я очень сильно хотела по-маленькому, но обиженная до глубины души, что мне, как двухлетней, подсунули детский горшок, твёрдо решила терпеть.

Через несколько минут Юра с Серёжей вернулись в комнату.

– Ну что, как успехи? – спросил Серёжа с улыбкой.

– Всё сделала? – добавил Юра.

Я промолчала. Серёжа подошёл к горшку, заглянул в него и фыркнул:

– Та щас! Пусто.

Юра тут же принялся меня уговаривать:

– Кать! Мы понимаем, что ты с горшка выросла, но... Но что ж мы сделаем? Такие у нас правила!

– Давай, Катя, давай, – подхватил Серёжа, – Терпеть не надо. Тебе по-любому придётся в горшок пописять. Но, быстренько!

– Но он же для маленьких, – чуть не заплакала я.

Серёжа иронично улыбнулся.

– Солнышко моё, я тебе ещё раз повторяю: у нас на горшок ходят все, как маленькие, так и большие.

– Ну упрямая, как та коза, слушай, – сказал Юра, – Ну шо, так и будешь стоять, пока не усикаешься?

Как будто в подтверждение его слов, я, больше не в силах терпеть, начала писять себе в штаны.

– Юрка, глянь! – дёрнул коллегу за рукав Серёжа. – Малая реально уписялась!

– Приехали греки, – вздохнул Юра, – Надо было насильно снять ей штаны и посадить.

– Ну тебе не стыдно, Катя? – повысил голос Серёжа. – Такая девка здоровая – и уписялась тут у всех на виду! Шо это такое?

Вся красная от стыда, я продолжала мочить штаны по полной.

– Ну ты даёшь, а, – улыбнулся Юра, – Шесть лет, а такое ощущение, типа три годика!

Парни продолжали стыдить меня ещё несколько минут. Наконец я не выдержала и громко расплакалась.

– Шо нам с ней делать теперь? – спросил Юра Серёжу.

– Та как? – усмехнулся тот, – Помыть и переодеть!

– Так я ж и про то! – сказал Юра, – Шо нам ей одеть? У неё ж, как бы, нету запасных одёжек.

– Хороший вопрос, – сказал Серёжа с улыбкой, – Родители не передавали запасной одежды. Ладно, давай её помоем, а там бу?ет видно.

Парни уложили меня на пеленальный стол. Я сильно стеснялась их обоих, но дала с себя стянуть мокрые колготы и штанишки.

– Серёга, гля?, как прикрывается, – захихикал Юра, – От скромница!

– Писюлять в штанишки мы не стесняемся, да? – улыбнулся Серёжа, мягко разнимая мне ладони, которыми я прикрылась между ног, – А без трусиков полежать не можем!

Сергей аккуратно уложил меня на спину и задрал майку до груди.

– О так.

– Все ноги мокрые, капец! – недовольно сказал Юра, покосившись на мои ноги.

Серёжа отошёл к раковине и включил воду.

– У-тю-тю, тё это тут голенький? – засюсюкал Юра, легонько ткнув меня в живот пальцем.

Густо покраснев, я снова хотела прикрыться, но Юра не дал мне этого сделать.

Тут вернулся Серёжа с намыленной тряпочкой.

– Так-с, начнём с Катюшиного животичка, – улыбнулся он и начал протирать мне живот.

Мне было щекотно, особенно когда Серёжина тряпочка спустилась пониже.

– Давай я малую подержу, а то она плетётся, как гусеница, – предложил Юра и, не дожидаясь ответа Серёжи, вытянул меня за руки и ноги.

Чувствуя себя абсолютно беспомощной, я еле сдержалась, чтобы снова не зарыдать.

– А чья эта маленькая писюлька? – медовым голосом спросил Серёжа, пощекотав пальцем мои половые губы, – Щас мы её тебе оботрём.

– Так ваще прикольно смотреть, как ты подмываешь шестилетнюю девку, – хихикнул Юра, – Прям как грудничка, слушай.

– Раз написяла в штаны, как маленькая, значит и подмывать её надо, как маленькую, – засмеялся Серёжа, продолжая обтирать моё «хозяйство» намыленной тряпкой.

Я готова была просто сквозь землю провалиться от такого смущения.

Серёжа быстро вытер мне ноги и попросил Юру задрать их вверх.

– Теперь займёмся Катиной попкой, – сообщил он.

Серёжа начал вытирать меня между ягодиц и неожиданно углубился тряпкой в моё анальное отверстие.

– Не научила мама Катю, как надо вытирать попу, – защебетал Сергей, – Ой, не научила! Ничё-ничё, мы проследим, чтоб она у Катюни была чистая!

Пацаны засмеялись. Я зажмурила глаза, чтобы не выпустить слезу.

– Юр, держи её так и дальше, – попросил коллегу Серёжа, – Щас сполосну тряпку и смою мыло.

Парень снова отошёл к раковине и принялся полоскать тряпочку под краном. Вернувшись ко мне, он начал вытирать мне попу. На этот раз обошлось без вторжения в анальное отверстие. Попросив Юрия опустить мне ноги, Серёжа так же старательно вымыл меня спереди. Я с облегчением вздохнула, что мои мучения кончились, но у медбратьев были другие планы. Они ещё решили помазать меня детским кремом между ног.

– Всех деток, которые писяются, мажут вот этим кремиком, – ласково сказал мне Серёжа, – Тогда опрелостей не будет.

Я с обидой поняла, что братики специально обращаются со мной, как с маленькой, в наказание за мои описянные штаны. Следующие несколько минут я вынуждена была терпеть, как Серёжа нестерпимо щекотно мажет меня холодным кремом.

– Ох, как мы секотьки боимся-а! – сладким голосом пропел Юра.

– Да-да, – со смехом кивнул Серёжа, разнимая мне ноги.

Я догадалась, что он специально медленно всё делает, чтобы помучить меня.

– Полежи так немножко, пускай крем впитается, – сказал мне парень, закончив меня мазать.

– Серый, ну шо? – спросил Серёжу Юра, – Ещё ничё не придумал?

Сергей вздохнул.

– Та родителям её надо звонить, пускай шмотки принесут. А пока пускай без штанишек ходит, а шо ж делать.

– С голой попой?? – воскликнул