– Щас я одену тебе памперс, – сказал Дима, выдавливая на пальцы крем, – То?ко сначала помажу тебе между ножек, шоб не было опрелостей.

Я вздрогнула, почувствовав, как чужие пальцы щекотно трогают мне низ живота.

– Помажем нашей малышке животичек, – приговаривал ласково Дима, водя по моему животу ладонью.

Шершавая рука парня опускалась всё ниже и ниже. Задрожав от дикой щекотки, я попыталась увернуться от пальцев Дмитрия.

– Ч! Лежи! – резко сказал мне Дима, крепко прижав мои ноги к кушетке.

Выдавив на пальцы новую порцию крема, медбрат занялся моим лобком.

– Оба-на! – неожиданно весело вскрикнул Димка, – Шо это у нас туточки такое, а? Катюшенькина масенькая пиписечка? Дай дядя Дима её помажет.

Он легонько пощекотал мои половые губки.

– Ой, какая у нас пиписечка хорошая, – щебетал Дима, скользя по моим «лепесточкам», – Хто недавно оттуда пописюлькал? Надеюсь, щас мы не окатим струйкой дядю Диму.

Потом парень опять задрал мне ноги.

– Теперь помажем Катюшеньке попочку, – сказал Дмитрий, выдавливая на пальцы новую порцию крема.

Чужая ладонь заскользила вверх-вниз у меня между ягодиц. Неожиданно я почувствовала, как Димин палец упёрся в моё анальное отверстие. Я не удержалась и «пустила голубка».

– Ну бывает, бывает, – засмеялся Димка, быстро углубившись пальцем мне в попу, – Просунем немножко кремика в попочку, шоб Катюшеньке было легче какать.

Вытащив палец из моей попы, парень опустил мои ноги вниз.

– Какая ты щас прикольная, – засмеялся Димка, – В этой футболочке и с сосулей во рту. Ну вылитая Лилюська! Кицюня, полежи так пару минуток, шоб кремик впитался. А шоб ты не скучала, я щас тебе массажик сделаю, хорошо?

Несмотря на нереальное обаяние медбрата и его ласковый голос, я по-прежнему ужасно его стеснялась. Но было и другое чувство – что кто-то обо мне по-настоящему заботится.

– Погладим Катюшеньке животичек, шоб никогда не болел, – заворковал Дима и начал гладить мне живот.

Я не выдержала и опять пукнула.

– О, так дяди Диминого зайчика мучают газики, – прощебетал Дима, – Щас погладим вокруг пупочка, Катюшенька немножко голубчиков попускает, и ей легосенько станет.

Парень принялся массировать меня вокруг пупка, заставив несколько раз пукнуть.

– Ну шо, солнышко, легче стало? – спросил меня заботливо Дмитрий, – Животичек уже не бо-бо?

Вся красная от смущения, я мотнула головой.

– Ножки не будем гладить, они у Катюшеньки больные, – сказал Дима, – Катюша упала...

Парень сделал паузу, подыскивая нужное слово. Я с интересом ждала, как же он назовёт дискотеку, во время которой я сильно повредила ногу.

– Упала с качалочки, – закончил Димка. Я не выдержала и, выплюнув соску, заржала как полоумная.

– Ага, – иронично сказала я, отсмеявшись, – С качалочки на детской площадке! Ты ещё скажи – с горочки...

– Ч-ч-ч-ч-ч, – Дима быстро засунул мне в рот соску, – Тихонько, моя зайка! Маленькие детки так не говорят.

Он пощупал мне лобок и удовлетворённо улыбнулся.

– Одеваем, – сказал парень.

Дима извлёк откуда-то снизу памперс и ловко мне его одел.

– Лапулька, извини, – сказал он мне с виноватой улыбкой, – Сосулю твою щас придётся забрать.

Забрав у меня соску, Дмитрий помог мне перелезть на носилки и куда-то ушёл. Я накрылась простынёй, так как было немного холодно.

Вернувшись через пару минут в кабинет, Дима привёл с собой Женю. Медбратья молча покатили мои носилки назад в палату.

– Димка, шо это у неё тут такое? – удивлённо спросил Евгений, когда вместе они с Димой перекладывали меня на кровать.

Дмитрий расхохотался.

– Как шо? Памперс! Так подходит под эту майку, скажи, Жека?

– Ага, – язвительно улыбнулся Женя, – А то я думаю: чего маленькой Катюше не хватает?

– Та конечно, памперса! – сквозь хохот выпалил Дима.

Парни дружно захохотали.

– Катька реально такая прикольная в памперсах, – не унимался Димка, – Кстати, ей теперь не нужен горшочек.

Он вытащил из-под кровати эмалированный горшок и, взяв его с собой, вышел вслед за Евгением с палаты.

– Слышь, Димон, давай поговорим по чесноку: шо это ты с ней обращаешься, как с малым ребёнком? – услышала я из коридора голос Жени.

– Чщщщщщ! – густо зашипел на него Дима, – Ты шо, не видел, как она кайфует от этого?

– Шо значит – кайфует? – удивился Женя.

– У девочек очень просто определить, нравится им шо-то или не, – ответил Дима со смехом. Женя в ответ только захохотал.

Голоса парней начали удаляться, и вскоре я совсем их перестала слушать.

Стесняясь использовать по назначению памперс, я несколько часов терпела. После ужина позыв писять стал совсем мучительным.

– А вот и маленькая любимая пациенточка дяди Димы, – прощебетал со сладкой улыбкой Дмитрий, войдя в палату, – Так-так, шо там у Катюшеньки в памперсе? Менять, наверно, надо.

Медбрат подошёл к мое кровати и, быстро откинув одеяло, бесцеремонно сунул руку в мой подгузник.

– У, сухо! – разочарованно воскликнул Дима, – Ну шо, Катька, так и бу?ешь терпеть, да?

Я смущённо промолчала и покраснела.

– Редисочка ты моя, – улыбнулся Димка, – Не знаешь, зачем деткам одевают памперсы? Ты давно должна была туда пописять.

Парень вытащил из кармана маленькую коробочку.

– Извини, моя хорошая, но мне придётся самому обо всём позаботиться, – решительно сказал он, – Щас ты у меня в памперс и пописяешь, и покакаешь.

Медбрат расстегнул мой подгузник и рывком задрал мне вверх ноги. В следующую секунду что-то быстро скользнуло мне в попу. Судя по характерному жжению, это была слабительная свечка.

– Теперь я буду тщательно следить за твоими походами в туалет, – сказал Дима, застёгивая мне памперс.

Накрыв меня одеялом, он направился к двери.

– Шоб сделала мне в памперс оба дела, понятно? – строго сказал мне парень и покинул палату.

Несмотря на заботу Димы, было немного обидно, что он так бесцеремонно добивался своего.

Чувствуя, как жжение в попе быстро переходит в позыв какать, я поняла, что не смогу долго терпеть.

Минут через десять в палату вернулся Дима, улыбаясь.

– Как там Катюшина памперсулька? – защебетал он. Парень откинул моё одеяло и пощупал попу через подгузник. «Всё, капец, щас как начнёт прессовать меня» – подумала я. Так и случилось.

– Почему пусто? – строго спросил меня Дима, – То?ко не говори мне, шо не хочешь какать!

Я смущённо молчала, вынужденная терпеть сразу два мучительных позыва.

Дима вздохнул.

– Стесняться не надо, – сказал он, – Памперс и нужен для того, шоб писять-какать туда. Малыши ох как любят это делать. А тебе разве не интересно попробовать?

Медбрат стал интенсивно массировать мне живот.

– А-а, давай, Катюшенька, надо покакусять, – ласково приговаривал Дима, нажимая мне на живот всё сильнее и сильнее.

Я не стала больше терпеть и начала какать. Мерзкая скользкая масса, казалось, не помещалась в тесном подгузнике.

– Молодчиночка моя! – энергично похвалил меня Дима, – Ну вишь, как было всё просто? А в наказание за твоё упрямство мы твои каки щас немножко помесим.

Парень начал