и дальше будет оскорблять тебя.
- Я принцесса? - она прищурилась на меня.

Я кивнул:
- А я принц, наследник престола.
- Да ладно, - она посмотрела на меня с недоверием.
- Послезавтра у нас официальная помолвка.
- А раньше сказать нельзя было? - недовольно буркнула Света и вернулась на свое место.
- Прости, я сам узнал всего два часа назад...
- Твои родители все так быстро узнали? Мы ведь только вчера решили... - ее удивлению не было предела.
- Они знали обо всем еще в сентябре, - с досадой проговорил я и принялся за еду.

Какое-то время мы просто молча жевали.
- Думаешь, они уже знают? - вдруг тихо спросила Света.
- О чем? - я посмотрел на нее с недоумением.
- О том, что произошло... ночью...

Я выпучил на нее глаза. Дьявол, я же совсем забыл...
- Ну... не знаю... - я неопределенно качнул головой. Разумеется, он уже все знает. Я не удивлюсь, если этот вуайерист еще и наблюдал за всем процессом.
- Шейн... я... мне действительно хорошо с тобой, но... - она нервно теребила салфетку.

Я вздохнул. Все эти люди такие - сначала делают, а потом начинают сомневаться.
- Менять что-то уже поздно, - сказал я сухо и поднес бокал с соком к губам. - Гости уже приглашены, повара готовят праздничный банкет. Отменять помолвку из-за твоих настроений или моих желаний никто не станет. Единственное, что мы можем сделать, это смириться и надеяться на то, что в скором будущем он осчастливит нас объяснениями.
- Он?

Я кивнул и глотнул соку:
- Мой дед. Это он все придумал и подстроил. Я уверен, что и твои воспоминания обо мне тоже он подогревал. Он и не на такое способен.
- Ты так говоришь, будто боишься его, - заметила Светлана и хлебнула соку из своего бокала. - А почему ты не пьешь спиртное? - спросила она, поморщившись. Я снова заказал яблочный сок.

Я передернул плечами:
- Я его не понимаю. Вкус мне не нравится, и кайфа я не испытываю. Мне нужно выпить цистерну чистого спирта, чтобы ощутить легкую эйфорию. С наркотиками и табаком та же фигня, поэтому я не колюсь и не курю. Для тебя это проблема? Ты же вроде тоже не пьешь.

Она передернула плечами. У нее это получилось почти так же смешно, как у деда. Я усмехнулся.
- Просто обычно в ресторанах заказывают вино, а ты заказал сок.
- Ты хочешь вина? - равнодушно спросил я.
- Нет, просто это забавно. Как на детском дне рождения в кафе - всем приносят фужеры для шампанского, а наливают в них газировку.
- Кстати да, почему это они подали нам сок в бокалах? - усмехнулся я и повертел в руке свой. - И, правда, как дети.
- Ты заметил, мы уже успели с тобой поругаться, - проговорила она после молчания.
- Это нормально, - ответил я. - Мы с тобой не просто разные, мы принадлежим к разным видам, воспитывались в разных условиях, имеем разные представления о добре и зле, о справедливости. Ты познавала реальность через книги, через призму видения писателей, а я все изучал на собственной шкуре...
- Расскажи мне о себе, - вдруг попросила она. - О своем детстве, о своей семье...

Я вздохнул... и начал рассказывать.

Сначала медленно и тихо, низко опустив голову, просто перечисляя факты, но постепенно я и сам не заметил, как мой голос зазвучал увереннее, как в моем рассказе появились эмоции и краски. Я рассказал ей все - о Фрейе, об отце, о маме, о деде. О своей дочери и о том, что я испытывал, когда видел ее, о своем брате и о том, что произошло у лесного озера, о том, как меня чуть не убил родной отец и о том, как я потом пытался ему отомстить. Я рассказал ей о близнецах и о слиянии, о многочисленных проститутках и о причине, по которой дед решил найти мне жену...

Я исповедовался ей.

А когда я закончил и умолк, тяжело дыша, у меня внутри вдруг что-то оборвалось. Я знал, что мой рассказ произвел на нее впечатление, и боялся, что сейчас она встанет и скажет: «Сотри мне память, я не хочу иметь с тобой ничего общего»...

Поэтому я не смотрел на нее, а сидел, низко опустив голову, и ждал.

Мою руку вдруг опалил жар ее ладошки, а на щеке вспыхнул огонь поцелуя. Я посмотрел на нее в недоумении.
- Сегодня, после истории с продавщицей, я засомневалась, не ошиблась ли я, - тихо проговорила она, вернувшись на свое место, но не убирая руку с моего запястья, - но сейчас я знаю - нет, не ошиблась. Ты действительно замечательный, чуткий, внимательный и добрый. И, знаешь, я готова прожить с тобой всю жизнь, готова терпеть твои настроения, интриги твоего деда, странности твоих родственников и так далее...
- Свет... - попытался возразить я.
- Погоди, я не закончила, - она приложила пальчик к моим губам. - Я безумно хочу понять тебя.
Я до боли хочу узнать, как в тебе уживается такой неуемный цинизм и высокомерие с чуткостью и добротой, такой трогательный романтик и безжалостный эгоист, который буквально молится на своего отца, умудряясь при этом его люто бояться и ненавидеть.

На моих глазах вдруг выступили слезы. Она... она поняла! Она действительно поняла, почувствовала меня!
- Светка, ты настоящий ангел, - прошептал я и поцеловал ее раскрытую ладошку.

Она погладила меня по голове и тихо сказала:
- Ты такой хорошенький с длинными волосами...

Что было дальше, я помню смутно. Судя по всему, мы расплатились за ужин, потом каким-то чудом выбрали мне куртку и зимние ботинки, которые мы, кажется, забыли в магазине. Я опомнился только в ее квартире, когда, лежа на постели с упоением ласкал ее грудь и терзал поцелуями губы.

Она томно вздыхала, выгибалась дугой, стонала, билась в жесточайших спазмах, а мне все было мало. Я никак не мог насладиться ее ароматом, ее чувственностью, ее темпераментом и ее ненасытностью, когда она в изнеможении валилась на подушки и шептала в бреду: «Еще!» И я продолжал. Замедлялся, когда видел, что она почти теряет сознание, но затем ускорялся, приводя ее в чувство и вновь и вновь заставляя рыдать от наслаждения.

Этой ночью мы не спали ни секунды. А когда за окном засеребрились в первых утренних лучах снежные шапки на ветвях и козырьках балконов, я вдруг взорвался неожиданно даже для себя самого. Я извергался так бурно, что в какой-то момент даже отключился, а когда пришел в себя, оказалось, что Светка уже прыгала по комнате на одной ножке, пытаясь втиснуть другую в сапог.
- А завтрак? - спросил я в полудреме.

Она звонко чмокнула меня в щеку и рассмеялась:
- Спи, марафонец, я буду до двенадцати. Ключи я возьму с собой. Дверь закрывать не нужно.

Ее каблучки зацокали по плитке прихожей, потом хлопнула входная дверь, щелкнул замок, и цокот гулко зазвучал в подъезде.

Я лежал на постели с закрытыми глазами и вслушивался во все удаляющиеся звуки ее шагов. Когда они растворились в общем шуме большого города, я, не открывая глаз, накрылся одеялом с головой и задремал.

Мне снова снилась Светлана на подушке из изумрудного мха и Единорог, робко вылизывающий ее сочные груди и румяные щечки. Но на этот раз рядом со Светой прямо на земле сидел огромный серокожий демон. Он нежно одним пальцем поглаживал плечи и спинку девушки, а она сладострастно выгибалась в ответ на его движения...