- Я... я... - продолжал мямлить он, закрывая голову и лицо руками. - Я... хозяин...

Стоп! Нельзя. Нельзя убивать его. По крайней мере, здесь точно нельзя. Если Света узнает - а она узнает - она меня больше видеть не захочет. Черт! Но и безнаказанным его отпускать нельзя.

Что делать? Где же дед со своими человеческими советами?

Я мрачно протянул руку. Толстяк в недоумении посмотрел на мою ладонь, потом на свою, в которой он все еще сжимал ее трусики. И вложил этот кусочек ткани в мою руку.
- А теперь выметайся отсюда, и чтобы я тебя больше здесь не видел в отсутствие Светы.

Он часто закивал, встал на четвереньки, несколько секунд стоял так, будто соображая в какую сторону ему идти, затем вдруг резко подскочил, выбежал в прихожую, собрал свои манатки и босиком выскочил на лестницу.

Я усмехнулся и закрыл за ним дверь.
- Браво, малыш, - услышал я из спальни голос деда, - свой первый экзамен на человечность ты сдал на отлично.
- Ты все это время был здесь, - улыбнулся я, войдя в комнату и найдя его парящим над постелью в полулежачем положении.
- Ну да, - он улыбнулся мне в ответ. - Я же должен присматривать за вами. А зная твой вспыльчивый нрав, с тебя вообще глаз нельзя спускать.
- Ты знал, что она согласится?
- Я не знал, что ты решишь дать ей возможность выбрать. Это само по себе уже о многом говорит. Это значит, что я, как минимум, не просчитался, когда поставил на эту лошадку. А судя по тому, что на часах полдень, а ты все еще в ее квартире и уходить, по-видимому, не собираешься, она тебе действительно понравилась. В противном случае здесь бы уже было с полдюжины проституток разного возраста и калибра...
- Не называй ее лошадкой, - прервал я его.
- Прости, - он довольно ухмыльнулся. - Мне приятно это слышать. В другой ситуации ты бы не обратил ни малейшего внимания на то, как я о ней отозвался.
- Зачем тебе все это?
- Разве не очевидно? - он сел в воздухе и пожал плечами. - Я хочу женить тебя.
- Зачем? - я откинул одеяло и стал одеваться.
- Мне не нравится твое отношение к женщинам, - вдруг проговорил он серьезно. - Они для тебя вещи, инструменты для исполнения твоих желаний. С таким отношением ты никогда не женишься. Я бы не особо беспокоился об этом, если бы не одно обстоятельство - ты наследник престола, будущий король. Рано или поздно тебе все равно придется жениться. Разумеется, жену бы тебе подобрали советники, ты бы с удовольствием показался с ней пару раз на людях, возможно, даже переспал бы с ней разок для проформы, но потом... Ты бы не смог хранить ей верность и вместо государственных дел просиживал бы сутками в публичных домах. Это недопустимо, Шейн. Фигура такого масштаба обязана если не быть непогрешимой и идеальной, то, по крайней мере, соблюдать внешнюю пристойность. Вспомни, хотя бы своего прапрадеда.
- Ага, образец пристойности, - прыснул я
- Не нравится, вспомни Рэндома.
- Ладно, уговорил. Но я ведь и ей не смогу хранить верность вечно. Рано или поздно она тоже мне надоест.
- Возможно...
- К тому же, она в любом случае умрет раньше меня...
- Кто сказал?
- Ну, она же смертная, - я посмотрел на него с недоверием. - Или нет?
- Но ты ведь заметил сходство, - ухмыльнулся он.
- Заметил, и что?
- Ты веришь в такие случайности?
- Ах ты, гад! Ты все это специально подстроил! - вдруг осенило меня.
- Разумеется, - он улыбнулся своей совершенно обезоруживающей улыбкой, и я понял, что как бы я не был зол на него, мне придется просто смириться и принять его решение. - Неужели ты всерьез полагал, что для поимки двух ведьм мне бы понадобилось внедрять вас всех пятерых? Я бы замечательно справился и в одиночку. Или с одним Трентом. Да один Трент с этим справился бы куда быстрее и лучше, чем вся ваша бригада...
- Ты специально запретил мне крутить романы на работе...
- Ага, - он потрепал меня по плечу. - Ты же привык, что бабы сами вешаются на тебя. Тебе неведомо чувство вожделения чего-то запретного и недостижимого. И вот ты целый месяц смотрел на нее и облизывался. А она смотрела на тебя. Потом вы расстались, но и в разлуке ты продолжал вспоминать о ней. Если бы я позволил тебе заняться с ней любовью тогда, ты бы вчера и имени ее не вспомнил. А так...
- Козел, - выдохнул я в гневе.
- Циник, - поправил он меня и снова улыбнулся. - Послезавтра приведи ее во Дворец. Вашу помолвку надо оформить официально. А так я даю тебе отпуск на две недели. Потом тебе придется вернуться к своим обязанностям. Через пару месяцев сыграем свадьбу. А дальше видно будет...

Я отвернулся от него. Мне хотелось ответить ему какой-нибудь гадостью. Меня всего аж распирало от злости. Но когда я придумал, что сказать, в комнате его уже не было. То ли он стал невидимым, то ли и правда ушел.

Я сел на кровать и обхватил голову руками. Сволочь, как ему не стыдно играть моими чувствами и чувствами Светы? Как он вообще посмел вмешиваться в мою личную жизнь? Да, он Король, он бог, он обладает чудовищной силой и властью, но, в конце концов, существуют какие-то нормы и правила и для него!

Я вздохнул и ухмыльнулся. Не далее как вчера днем я объяснял Свете, что в мире, где я живу, не существует понятий человеческой морали, а сейчас сам же обвинял своего деда в ее отсутствии. Смешно.

Часы над аркой кухни пробили час пополудни. Я поднялся с постели, натянул носки и свою легкую куртку и вышел в прихожую. Надо ей лампочку починить, подумал я и потянулся к светильнику. Это была обычная лампа накаливания на шестьдесят ватт. Тонкая вольфрамовая проволочка лопнула у правого рожка. Я немного расправил спираль, натянул проволоку и приказал ей обмотаться вокруг рожка. Она покорно выполнила мой приказ. Я пустил ток между пальцами. Лампочка тут же загорелась. Я вкрутил ее обратно в светильник.

Затем я вспомнил о дневном посетителе и невольно поморщился. Мне было противно от одной мысли о том, что этот жирный боров трогал белье моей Светланы. Я подошел к комоду, щелкнул пальцами, заставив выдвинуться средний ящик, и с отвращением посмотрел на сложенные аккуратными стопочками трусики, бюстгальтеры, чулочки и носочки. Я поднял руки, приказывая частицам в тонких тканях двигаться с бешеной скоростью. Через несколько секунд над ящиком взвилось высокое голубовато-зеленоватое пламя и исчезло уже через мгновение. Я вынул ящик, вытрусил в мусорный пакет оставшийся пепел, завязал пакет узлом, вышел в прихожую, обулся, подхватил ключи и покинул квартиру, небрежно щелкнув пальцами напоследок.

На улице было холодно. Пронзительный ветер насквозь продувал мою осеннюю куртку, и от каждого порыва я дрожал, как осиновый лист. Ноги нещадно мерзли в тонких туфлях, и когда я вышел со двора, мои щеки и уши горели.

На противоположной стороне дороги стоял небольшой магазинчик. Я быстро пересек улицу и вошел за стеклянную дверь. Здесь было далеко не так тепло, как я ожидал, но все ж лучше, чем снаружи. Продавщица за прилавком - потасканного вида немолодая тетка с длинными рыжими волосами и густо накрашенными ресницами - смотрела на меня равнодушно и несколько раздраженно.
- Чего